Ферзевый гамбит. 1942-1943

— Пауль Мюллер, высокий такой брюнет, ээмм… — Ямамото, внезапно понял, что совершенно не запомнил лицо «Мюллера». Оно было настолько стандартным, что глазу, тем более азиатскому, не за что было зацепиться. — Мы с ним разговаривали сегодня пол вечера, но он мне контактов своих не оставил, а я не хотел бы потерять связь.

— Прошу прощения, но никаких Паулей Мюллеров у нас сегодня в посольстве не было. И высоких брюнетов, вроде бы, тоже. Впрочем, я могу уточнить, однако на сколько мне известно к вам в переговорную никто не входил.

Немец удалился, оставив адмирала в полнейшем недоумении. Он встряхнул головой и на всякий случай открыл папку, которую держал в руках. Нет, все документы были на месте, значит Пауль Мюллер ему не приснился. Странно. Или это такой способ обозначить, что дальнейших контактов не будет? Впрочем — какая разница? Что от этого меняется?

Адмирал кивнул собственным мыслям и решительно направился к выходу. Нужно было многое обдумать и еще больше сделать.

Глава 1

Нейтральные воды у побережья Перу, январь 1942 год.

Балкер «Дананг» был достаточно крупным кораблем для своего класса. Судно грузоподъемностью почти семь тысяч тонн, хоть и ходило под флагом Третей Республики, в основном совершало каботажные рейсы вдоль тихоокеанского побережья Южной Америки. Руда, уголь и иногда селитра — основные грузы для таких посудин в этих местах. На этот раз трюмы Дананга были заполнены фосфатными удобрениями, а пунктом назначения значилась Тампа — порт на южном побережье Соединенных Штатов.

«Дананг» бороздил просторы океанов уже не первый десяток лет. Многое повидал и пережил, что не могло не оставить на нем своих следов. Изношенные машины, которые и в годы ушедшей молодости давали не больше четырнадцати узлов, сейчас даже со всеми матами стармеха едва показывали десять, а многолетние наслоения краски плохо маскировали участки проржавевшего до состояния трухи металла. Откровенно говоря, «Дананг» был той еще калошей.

Под стать судну была и команда. Страшно даже представить, в каких джунглях французского Индокитая набрали этих матросов, но работу они свою знали отвратительно. Отдельных теплых слов тут заслуживал боцман, который позволил довести палубу и надстройки до такого состояния. Будьте уверены: в любом хоть сколько-нибудь приличном месте его вероятно уже вздернули бы на рее. И поделом.

На фоне остальной команды неожиданно выделялись «офицеры». Сам капитан, старпом, главный механик и карго-мастер. В их поведении совершенно отчетливо чувствовалась военная косточка. Именно благодаря их профессионализму судно все еще бороздило просторы мирового океана, а не лежало мертвым железом где-нибудь среди островов юго-восточной Азии.

Фосфатами «Дананг» загрузили в Лиме в начале января. Вернее, должны были загрузить в начале. На деле новогодняя суета определенно отрицательно сказалась на темпах работы перуанцев, которые, на самом деле, никогда трудолюбием не отличались. Все портовые работы затянулись на несколько лишних дней, позволив судну покинуть порт только одиннадцатого числа.

Полторы тысячи километров до панамского канала «Дананг» сделал за три дня. Чуть быстрее чем обычно, пытаясь нагнать, плывя вдоль побережья, потерянное в порту время.

В какой-то момент старые, изношенные машины не выдержали напряжения, и что-то внутри корабельного сердца навернулось, скорость упала до совсем неприличных четырёх узлов. Вместо экономии, пришлось потратить время на мелкий ремонт, который занял лишние сутки. Благо, как потом объяснил всем желающим стармех, ничего серьёзного не произошло, и получилось отделаться легким испугом.

К каналу вышли пятнадцатого января и встали в очередь. Не зря Панамский канал считается, одной из самых загруженных в плане грузопотока точек в мировом океане. Это важнейшая торговая и военная артерия, соединяющая два океана, через которую, словно игольное ушко ежегодно протискиваются тысячи судов в обоих направлениях.

В очереди «Дананг» отстоял два дня. Сроки доставки груза отчетливо трещали по швам, отчего нервничал капитан, а от него нервозность волнами расходилась по всему кораблю.

Семнадцатого января приняли на борт местного лоцмана. Понятное дело, что в таком месте никто не позволит двигаться судам бесконтрольно. Вечерело. Справа по борту на побережье горели огни Панама-сити, города с давней и очень увлекательной историей.

«Золотая чаша» — ни много ни мало, именно так называли этот богатейший на тихоокеанском побережье город испанцы. А потом пришел самый, наверное, знаменитый пират в истории — Генри Морган — и до основания разграбил Панаму, вывезя отсюда абсолютно баснословные богатства.