Фермер, который меня довел

Он осторожно меня отпустил, словно я ребенок, делающий первые шаги. Я себя переоценила: тело, не отошедшее от адреналиновой встряски, снова дало слабину, и меня повело назад.

Незнакомец сделал один медленный шаг и каким-то образом успел поймать меня, очень быстро падающую, за плечи; появилось ощущение, что меня зафиксировали, как деталь.

— Я в порядке, — неубедительно проговорила я.

— Вижу, — усмехнулся неопознанный пока еще субъект, но не отпустил меня — решил, видимо, что сразу после этого я потеряю устойчивость. В общем, так я и осталась в зафиксированном положении. — Голова кружится? Тошнит?

Я чуть качнула головой.

— Что случилось? Лошадка понесла?

— Кто понес? — не поняла я.

— Животное есть такое. Кар, спрашиваю, неожиданно заупрямился?

— Еще как неожиданно!

Мужчина взял да «передвинул» меня к кару, так, чтобы я могла на него опереться, затем без разрешения сунулся в салон, покопался там недолго, высунулся, и, сложив руки на груди, посмотрел на меня примерно так, как смотрели на меня сегодня официантка — с интересом, и продавец оружия — со снисхождением.

— В автоматическом режиме вели?

— Да, а что?

— Здесь никто не переходит на автомат, не доверяют электронике, и правильно делают. Это на городских дорогах без колдобин можно ехать на автомате и в окошко плевать, а здесь, в пустоши, только ручное управление. Вы еще и газанули, наверное, резко, так нельзя. Давно водите?

— Давно, — буркнула я раздосадованно. — Насчет автомата меня никто не предупредил, вот я и поехала, как всегда.

— Вы обычно гоняете?

— Нет! Я просто вас хотела догнать. Кстати, где ваш кар?

— Неподалеку, я не рискнул, как вы, в поле съехать, — сверкнул белозубой улыбкой мужчина, и спросил: — Почему вы хотели меня догнать?

Его улыбка показалась мне насмешливой, и я насупилась еще больше. Почему у меня такое ощущение, что все здесь, в Хасцене, насмехаются надо мной?

— Это не вы, случайно, ферму Балков купили? — вопросом на вопрос ответила я, отлепившись от кара и отзеркалив позу своего белозубого собеседника.

— Я.

— Значит, это вы к воротам моей фермы мусор свезли?

— Я.

— Зачем вы это сделали?

— Мне так удобно.

Этот ответ возмутил меня до глубины души, но возмутиться вслух я побоялась: не хватило смелости. Не тот у меня характер и не те физические данные, чтобы ругаться с крупным, вылепленным по-древнему орионцем, а то, что придется с ним ругаться, очевидно — вид у него характерный, невозмутимо-агрессивный. Дед был такой же: еще ничего не скажет, только стоит и молчит, а уже хочется уползти поскорее с его глаз и никогда больше на них не попадаться.

Но не могу же я спасовать, не маленькая ведь девочка!

— Не делайте так больше, — сурово пискнула я… увы, именно как маленькая девочка.

В серых глазах соседа зажглись веселые искорки. Ну вот, теперь я его рассмешила!

— Я уже несколько раз свозил свой мусор к воротам вашей фермы, она ведь пустовала, — объяснил он. — Оттуда машине из города удобно мусор забирать. Она раз в неделю приезжает.

— Это замечательно, что мусор забирают, только вот в следующий раз свой мусор оставляйте около своих ворот, где бы они ни были, а к моим не приближайтесь! — решилась я-таки быть грозной.

Попытка, кажется, удалась, и мой сосед невозмутимо ответил:

— Я вас услышал. А вы меня?

— Я? — я снова осипла.

— На автомате больше не ездите, убьетесь сами или кар убьете.

— Это я поняла.

— Хорошо. Идите теперь к дороге.

— Зачем? А кар?

— Я им займусь. Вам повезло, система просто вырубилась, повреждений не вижу. Вашу колымагу я оттащу на дорогу на тросе.

Мужчина указал кивком куда-то вперед; пыль понемногу оседала, и на дороге я увидела кар с большими колесами. Поначалу мне показалось, что это галлюцинация — не могут у обычного кара быть такие необычные колеса! — но приглядевшись, убедилась, что колеса именно что огромные, не по размеру для машины. Это вообще законно, менять конфигурацию?

Впрочем, неважно! Мне надо со своим транспортом разобраться.

Спустя полчаса мой брыкливый, не желающий работать в автоматическом режиме кар стоял около ворот фермы (и около горы мусора, конечно, тоже); сосед отбуксировал его туда на тросе, и теперь проверял, активируются ли системы кара, не сбоят ли. Оказалось, обошлось без поломок, и единственный ущерб от этого инцидента — моральный.

— Вам повезло, — протянул мужчина, вылезая из кара. — Отделались легким испугом.

— Не таким уж и легким… Спасибо, что помогли.

Сосед кивнул и снял с плеча длинный светлый волос — мой. Поглядев, как тот золотится на свету, он сдул его, затем произнес:

— О мусоре не беспокойтесь, его завтра увезут.

— Хорошо, — кивнула я, испытав облегчение от того, что не надо лишний раз напоминать об этом.

— И не сердитесь.

— Я не сержусь, — искренне ответила я. Теперь, когда мы с этим разобрались, причин для злости не осталось.

— Ну, бывайте, — сказал мужчина и развернулся, явив мне свой задний вид.

Впечатляющий вид: рост под два метра, мощный разворот плеч, могучая спина, крепкие руки…

«Такого работника бы на ферму», — подумала я. Кстати о ферме!