Фермер, который меня довел

— Ками, ты это серьезно?

— Слагор Тулл, где мои волосы?!

— В мусорку я их закинул, — признался он.

— Неси обратно! О Звезды, неужели так сложно было выполнить невинную просьбу? Я просила их закопать или сжечь, а не в мусорку кинуть!

— Мало ли о чем люди просят по пьяни!

— Сам мне водку предложил!

— Ты хотела выпить!

— Неси мои волосы!

— Из мусорки? Да брось ты.

Я и бросила – подушкой в мужчину, затем встала, и, несмотря на свое плачевно-похмельное состояние, пошла на кухню; дом Слагора, по крайней мере, первый этаж, был уж изведанной территорией.

Сосед попытался меня остановить:

— Ками, куда ты? Стошнит ведь… сиди спокойно, я сам принесу.

— За тобой нужен глаз да глаз! Подсунешь мне еще чужие волосы…

— Как будто у меня тут целая коллекция блондинистых волос!

— Кто знает, кто знает…

Я так и не согласилась вернуться на диван, мне важно было проконтролировать, чтобы Тулл достал все мои волосы, а желательно спалил все в мусорке, чтобы ритуал точно сработал. И хотя мне было прескверно – голова трещала, тошнило, а глаза резало, я неудержимо двигалась к цели и успокоилась лишь, когда Слагор под моим пристальным взором достал мусорное ведро и собрался вынести на улицу, чтобы там сжечь.

— Стой, — повелительно сказала я, — покажи мои волосы, они точно там?

— Там, там.

— Покажи, чего ведро убираешь? Куда дел мои волосы?

— У вас паранойя, Камарис Ховери! — залепил сердито сосед, но его глаза как-то по-особенному сверкнули.

— Тогда покажи мне ведро, — спокойно ответила я, продолжая смотреть в его серые-серые глаза, ни темные, ни светлые.

Блондинка холодеет. Она понимает, что в очередной раз доверилась не тому человеку, и что в этот раз ошибка будет стоить ей очень дорого. Ферма на самом краю пустыни, кричи сколько угодно – никто не услышит. Мужчина с ровно-серыми глазами, дружелюбный сосед, всегда готовый прийти на помощь, смотрит на свою жертву, не отрывая взгляда; ему уже нет нужды скрывать свое истинное лицо и намерения. А самом деле он…

— Маньяк, — выдыхает блондинка.

— Цвин с тобой, — с досадой шепчет мужчина.

— А! — вздрагивает жертва. — Так и знала, что ты по духу настоящий центаврианин! Холодный и бездушный!

— Как же я жалею, что дал тебе эту водку…

— Или, наоборот, рад? Нарочно для такого дела держал? Что ты собираешься со мной делать? Где мои волосы?

Мужчина издает что-то угрожающее, затем опрокидывает ведро и его содержимое высыпается на кухонный пол. Светлые неровные прядки хорошо заметны среди мусора.

— Вот твои волосы, чокнутая! Делай с ними, что хочешь!

— Не та реплика, — сказала я с досадой, и скривилась. — Такой диалог испортил…

Брови Слага приподнялись.

— Я тут подумала, — объяснила я, — что это очень интересная завязка для триллера. Мужчина и женщина покупают фермы по соседству, начинают общаться, становятся друзьями, а потом выясняется, что мужчина – маньяк, повернутый на блондинках, и…

— Банально, — прервал меня сосед. — Пусть лучше маньячкой будет женщина, а жертвой – мужчина. Кстати, ты больная, Ками. На всю голову.

— Вдохновение всегда нападает на меня внезапно. А мусор и волосы и правда лучше бы сжечь… не верю я ни в какие ритуалы, но раз уж отчекрыжила челку, то надо закончить дело.

— Больная, — повторил уверенно Тулл.

…Но спустя пятнадцать минут стоял вместе со мной во дворе и смотрел, как пламя пожирает мусор и мои волосы.

— И что, — протянул Слагор, — это правда должно как-то избавить от душевной боли?

— Пустынницы заверили меня, что обязательно должно избавить. По мере отрастания челки мне будет становиться все лучше и лучше.

— Может, тоже попробовать? — задумался мужчина. — Надо отрезать немного волос и сжечь?

— Нет, друг мой, — усмехнулась я; меня по-прежнему мутило, но больше не было позывов к рвоте, да и на свежем воздухе голова уже не так сильно трещала. Кажется, гадость, которой меня поил Слагор, действительно помогает.

— Как это нет?

— Ты видел, что я с собой сотворила? Это же ужас какой-то, огрызки на лбу! Тебе тоже надо выстричь огрызки, причем на самом видном месте. Как только огрызки отрастут, ты исцелишься душевно.

— Хорошо, — покладисто сказал Тулл.