Феодора. Книга 1. Порт

Шестнадцатилетняя Феодора вежливо, но по-аристократически сдержанно, улыбнулась в ответ улыбкой, которая ничего не выражала, кроме аристократической скуки, но в то же время каким-то непостижимым образом заставляла сильнее бурлить кровь, в том числе и у Руса. И юноша снова подивился опытности этой молоденькой девчонки.

Капитан кивнул куда-то в сторону и возле Феодоры тут же возник худощавый смуглокожий матрос.

— Пройдемте в инсулу, — вежливо предложил он, коротко указав рукой в сторону надстройки на корме судна.

И сам направился первым. Феодора тут же уверенно-неторопливо последовала за ним. Напряженный, весь словно на иголках, Рус — поспешно следом, сильно напрягшись и то и дело ожидая грозного окрика — А ты, тварь, куда?!

А Капитан, записав новых пассажиров в проездные таблички (которые представляли собой восковые дощечки), и захватив также таблички с описанием вывозимого груза, быстренько направился к префекту порта за разрешением — чем раньше выйдешь, тем раньше приплывешь в пункт назначения.

6

Следуя за матросом, они прошли мимо клеток с шумными курицами и равнодушными козами к небольшому строению на корме, напоминающему сарайчик (на самом деле для моряков это — Палубная надстройка, или инсула).

Посередине — дверь. Справа от двери — наклонная лесенка вверх, на крышу сарайчика. Перила только одно — также расположенное справа. На крыше сарайчика — легкое ограждение.

Матрос распахнул дверь, открыв узенький коридорчик с дверями справа и слева. В конце коридора — дверца с окном без стекла, но с деревянной ставней-закрывалкой. С боку на крюке висело медное помятое ведро с привязанной к нему длинной веревкой.

— Там гальюн, — тихо произнес матрос. — Но только для господ. Слуги ходят в кубрик.

Он уверенно прошел внутрь и открыл самую последнюю дверь справа, толкнув ее внутрь. И Рус почему-то подумал — чтобы при панике открытые двери не мешали. Посторонился.

Войдя в тесную каюту Феодора только покривилась.

— Дыра, конечно, — сказала она, подходя к узкой кровати, на которой валялся соломенный тюфяк и какие-то тряпки. Из под низу торчал деревянный ночной горшок, закрытый деревянной крышкой. Матрос уже убежал. — Но, впрочем, жить можно. К тому же ты будешь спать со мной — не доверяю я всей этой матросне и капитану в первую очередь. Наверняка ведь пират.

Рус опустил мешок на пол, оглядываясь и совершенно не представляя, как они здесь будут жить.

И пока Феодора, положив свою сумочку на широкую полку над кроватью, внимательно изучала постельные тряпки, брошенные поверх тюфяка — можно ли вообще ими пользоваться, или уж лучше своим обойтись, как вдруг по палубе дробно застучали босые ноги, корабль дернулся, качнулся пару раз, и Рус, бросив вещи, тут же вылетел на палубу. Сходни были убраны и шхуна действительно отходила от пирса, буксируемая шлюпками. И Рус завороженно наблюдал за этим волшебным действием — как увеличивается расстояние между кораблем и землей, моля, чтобы это продолжалось и продолжалось, и заклиная, чтобы никто бы не выбежал на пристань, не принялся бы энергично размахивать руками, не стал бы требовать, чтобы корабль вернулся обратно.

Вот, ведомый четырьмя шлюпками, корабль приблизился ко входу в гавань.

Лоцман, стоя на верху сарайчика, визгливо кричал на шлюпки на каком-то своем языке.

Вот корабль, преодолел узкую горловину, медленно вышел из тихой гавани, поворачивая на восток, и тут же резко ухнул вниз на широкой волне, обрызгав всю палубу и находящихся на ней людей. Рус только вдохнул всей грудью — подобных ощущений он никогда не испытывал. Тем более, что эти ощущения — запах долгожданной свободы!

Лоцман, получив от капитана деньги, по свисающему тросу быстро покинул корабль, спустившись на резво подошедшую шлюпку.

Вот шлюпки отцепились и быстренько, боясь что их разобьет волной о борт корабля, судорожно работая веслами, отправились обратно в порт, а корабль, поставив паруса, вдруг подался всем корпусом вперед, зарываясь носом в воду, а потом резко вынырнул, уверенно набирая скорость.

Берег стремительно удалялся. И Рус, от качки вынужденный расставить ноги пошире, настороженно всматривался на ту часть пристани, которая ему была видна, но все там было спокойно.

И как только порт скрылся из виду, только после этого юноша вспомнил, что он все-таки слуга при госпоже, и чтобы не вызывать лишних подозрений, поспешил вернуться в их тесную каюту.

— Ну что там? — вяло поинтересовалась Феодора, занятая постелью. Она ведь не была рабыней и не бежала из неволи и его волнения вряд ли ее занимали.

— Вышли из гавани, — буркнул Рус, понимая, что эта девочка просто не поймет его радости.

Феодора накрыла своим плащом толстый матрац — чтобы солома не кололась. Покосилась на Руса.

— Рад? — с усмешкой поинтересовалась она.

— По-крайней мере моя смерть слегка отодвинулась, — снова буркнул он, осматривая тесную каюту на предмет, а где же он будет здесь спать.

Феодора все поняла. Усмехнулась. Сверху, над головой послышались шаги капитана — именно оттуда он управлял своим кораблем.