Феодал

Ноги пошли медленнее. Безумно хотелось рвануть что есть сил назад – пусть стреляют! Лучше быть трупом, чем никчемным идиотом. Но – стоп!.. Дурилка ли это? Почему пришлось проделать такой долгий путь? Дурилки встречаются довольно часто, можно было найти и поближе… А если это не дурилка, то что?

Обменник!

Еще десяток шагов – и все стало пронзительно ясно. Дурилка не годилась. Королю не был нужен двойник-идиот. Королю был нужен феодал, утративший самую суть характера феодала – гордую независимость! Ошибочно думать, будто тот, кто умеет по малозаметным признакам находить ловушки, – уже и феодал. Он всего лишь внимательный человек с хорошей реакцией. Феодал – это свойство души, а не тактико-технические характеристики глаз, ушей и мышц. Каждого пятого можно научить худо-бедно избегать ловушек, но человеку зависимому, робкому, трусливому, мечтающему о теплом местечке под чьим-нибудь крылышком, никогда не стать феодалом. Нечего и пробовать.

Много ли среди людей прирожденных лидеров? Немного. Много ли тех, кто к лидерству не стремится, но сам себе голова и вообще цельная личность? Тоже не густо. Почти наверняка нужный королю эффект будет достигнут с одной попытки!

Отличная идея – раз и навсегда сбить с феодала спесь, изменив его внутреннее «я»! И станет феодал ручным. Наместником станет. Присоединение к королевству еще одного феода пройдет на «ура» – добровольно и бескровно. А спустя какое-то время можно уже решить, что с этим наместником делать. Он все же двойник Его Величества, значит, может оказаться и полезен, и опасен. На первом-то этапе почти не имеет значения, какие черты личности приобретет пациент, – гораздо важнее, какие он потеряет! А дальше… дальше можно или ликвидировать его, или еще раз, два и вообще сколько нужно пропустить через обменник, пока наудачу брошенные кости не сложатся в комбинацию «покорная овца». Немножко тягомотно, зато надежно и при возможностях короля вполне осуществимо…

Все эти мысли пронеслись в пять секунд и пять шагов. Паника улеглась. Теперь Фома знал, что из него не хотят сделать слабоумного, а это было уже много. Никто не покушался ни на его ум, ни на его память. У него хотели отнять его «я», но ведь предлагали что-то взамен!

Кота в мешке.

Зато гуманно. А разве он сам не обрек Автандила на ту же лотерею с личностями? Словно вчера это было. Обрек ведь без тени сомнения в своем праве вмешиваться в чужое, сокровенное…

Ну и не ной теперь.

– А вот хрена вам лысого, – пробормотал Фома, оглядываясь.

Голова была ясная, мысль работала. Напропалую рвануть когти?.. Поймают, свяжут и отнесут в обменник – лежи, голубчик, до конца процедуры. Никому из гвардейцев не хочется заходить за обозначенную границу – но по прямому приказу зайдут ненадолго, ничего им за малое время не сделается…

Стоп, а какое время?

В дурилках – проверено – примерно полчаса. Так. Шредер рассказывал, как выгнал из дурилки одного лопоухого новичка, проторчавшего там минут сорок, и тот поначалу нес дебильную чепуху, но потом мало-помалу оклемался. Значит, до какого-то времени процесс обратим… А Бао – сволочь. Мог бы поподробнее рассказать соседям о своем обменнике. Не рассказал, перестраховщик. Ладно, отбросим лишние сущности, будем считать, что в запасе есть максимум полчаса…

Нет, уже двадцать пять минут.

Фома оглянулся. Два верховых гвардейца, пустив коней все тем же неспешным шагом, направились вдоль обозначенной камнями границы вправо, два других – влево. Смысл маневра был понятен: перехватить пациента по ту сторону скал. И все-таки сохранялась надежда: как можно скорее влезть на чертов обрыв, вырваться из обменника и на сохранившихся остатках своего былого «я» попытаться поиграть с верховыми в догонялки. Небезнадежное занятие, если там полно ловушек…

Фома не знал, полно их там или нет. Думать об этом было некогда, приходилось пробовать. Ускорив шаг, с трудом заставив себя не перейти на бег, он выбирал место для подъема. На обрыв надо взбежать, как геккон взбегает на стену, как мартышка на пальму… Плевать на страх. Надо рисковать. Сорвался – пропал, даже если не разбился. Задержался на стене – пропал.

Уже наметив трассу подъема, он еще раз оглянулся. Скальная стена загородила полнеба, и трасса подъема была намечена. Один участок беспокоил – метра четыре без единой трещины, с мелкими неровностями, то ли пригодными как зацепки, то ли нет, – но Фома мгновенно забыл о нем. С запада, вытянув впереди себя хищный раструб, приближался, рос горизонтальный смерч.

Бешено вращаясь, он не издавал ни звука. Не видно было, где он начинался. Казалось, вечно висящей над Плоскостью дымке надоело смирно висеть и она выпустила гигантское щупальце. Фома видел, как коричневый хобот протянулся над свитой короля, сразу кинувшейся врассыпную вместе с монархом. Простучала автоматная очередь, но кто и куда стрелял, Фома не смог бы сказать. На границе обменника хобот чуть-чуть запнулся и вдруг, словно продавив невидимую преграду, ринулся вперед с удвоенной скоростью, изгибаясь в намерении подцепить с земли что-то мелкое. Воронка опускалась на феодала.