Феникс и ковер

— Да я и не собираюсь, — сказал Айк. — Мне стыдно за тебя, Эрб! Как ты мог подумать обо мне такое! Ладно, мисс, гоните полхруста — и эта птичка ваша навсегда.

— Полчего? — спросила Антея.

— Полхруста, тугрика, сова — полсоверена, если не просекаешь.

— Да у нас нет таких денег! И вообще, это же и так наша птичка!

— Да не говори ты с ним — напрасно время теряешь, — сказал Сирил.

И тут Джейн внезапно осенило:

— О, Феникс, милый Феникс! — запричитала она. — Сделай же что-нибудь! А то у нас ничего не получается.

— С удовольствием, — сказал Феникс, и Айк чуть было не свалился с лестницы от изумления,

— Вот тебе и на! Да он вроде как говорящий! — сказал он.

— О, юноши! — возвысил голос Феникс. — Несчастные сыны порока! Внемлите моим словам!

— Да чтоб я сдох! — сказал Айк.

— Полегче, Айк! — сказал Эрб, — Не придуши его ненароком! Да нам за него отвалят хрустов по весу!

— Внемли, о Айконокласт, осквернитель святынь, и ты, Эрбариумг поедатель городских нечистот! Оставьте, пока не поздно, греховную стезю и ступите на путь добродетели!

— Провалиться мне на этом месте! — сказал Айк. — Ну и здорово же они его поднатаскали!

— Верни же меня моим юным последователям и поспеши прочь! Избавь меня от своих нечистых прикосновений, иначе…

— Клянусь сердцем матери, они все это в него специально вколотили! — сказал Айк. — На случай, если попку уведут. Смотри-ка ты, какие хитрющие сосунки!

— Пора линять. Давай-ка врежем им хорошенько напоследок и рванем когти, — предложил Герберт, он же Эрб.

— Заметано! — отозвался Айзек, он же Айк.

— Прочь! — снова возопил Феникс, а затем вдруг осведомился совсем другим тоном: —

А кто «сработал тикалы» у старика из Олдер-менбери? А кто в Белл-Корте «увел сопливчик у малолетки», а? А кто…

— Заткнись! — взревел Айк. — Ах ты дрянь! Ой, аи! Отвянь же от меня! Садани его чем-нибудь, Эрб, а то он сейчас мне все глаза по-выхлестывает!

За сим последовали дикие вопли, беспорядрч ная возня и мощные удары крыльев. В конце концов Айк с Эрбом что есть мочи затопали вверх по лестнице, а Феникс слетел в холл и выпорхнул через дверь на улицу. Дети немедленно последовали за ним. После нескольких минут всенародного ликования Феникс опустился на грудь Роберту («как бабочка на цветок», говорила потом Антея) и принялся, извиваясь и ерзая, устраиваться за отворотом его норфолкской куртки («как угорь в грязи», говорил потом Сирил).

— Почему ты не испепелил его на месте? Тебе же это раз плюнуть, правда? — спросил Роберт, когда после стремительной пробежки по трущобам дети наконец оказались в спасительной толчее Фаррингдон-стрит.

— Разумеется, — ответила золотая птица. — Но, видишь ли, я почувствовал, что горячиться по такому пустяшному поводу будет ниже моего достоинства. Вам следует знать, что Парки не всегда были благосклонны ко мне, так что в умении драться я не уступлю ни одному лондонскому воробью, а ведь мои когти и клюв будут побольше воробьиных.

Все эти происшествия изрядно охладили боевой дух детей, и Фениксу пришлось немало постараться, чтобы взбодрить их.

В конце кондов они достигли своей цели. Ею оказалось величественное здание на Ломбард-стрит, украшенное везде где только можно резными изображениями Феникса. По бокам огромной двери висели сияющие на солнце медные таблички:

ФЕНИКС — СТРАХОВАНИЕ ОТ ПОЖАРОВ

— Минутку! — сказал Феникс. — Что такое «пожар»?

— «Пожар» — это когда много огня, — объяснил Сирил.

— Ах, вот как! — удовлетворенно промурлыкал Феникс. — Большой огонь — большой алтарь. У них тут и впрямь большие алтари, Роберт?

— Ой, спроси кого-нибудь другого! — ответил Роберт, который немного оробел от вида столь блестящего офиса (а когда он робел, ему становилось не до приличий).

— Не валяй дурака, Роберт! — возразил Сирил — Ты прекрасно знаешь, что дело тут не в алтарях. Просто когда у кого-нибудь сгорит дом, «Феникс» тут же дает ему новый. Так говорит папа, а уж ему-то об этом все известно.

— Так, значит, дом, подобно Фениксу, восстает из пепла? — удивилась золотая птица. — Мои жрецы слишком щедры по отношению к простым смертным.

— Вообще-то, простым смертным приходится за это платить, — сказала Антея. — Правда, понемногу, но зато каждый год.

— Не платить, а совершать воздаяния моим жрецам, — произнес Феникс, снова сбиваясь на возвышенный тон, — которые в годину бедствий утешают скорбящих и дают кров бездомным. Ведите же меня! Призовите ко мне Верховного Жреца! Я не желаю внезапно представать во всей своей славе перед моими благочестивыми и самоотверженными последователями, что, не щадя живота своего, противоборствуют козням этого хромого ничтожества Гефеста.

— Ты не мог бы выражаться немного яснее и не сбивать нас с толку незнакомыми именами? — сказал Сирил. — Пожар — это пожар Никто его специально не устраивает. А если и устраивает, то такими людьми занимается не «Феникс», а полиция. Видишь ли, поджигать дома у нас никому не позволено. Это считается таким же преступлением, как и травить людей мышьяком. А уж «Феникс» и пальцем не пошевельнет, чтобы помочь преступнику Если не веришь, можешь спросить у папы.