Фемистокл

- Твое счастье, Фемистокл, что тебя не было в Афинах в день, когда оракулы были оглашены в народном собрании, - сказал один из пританов. - Граждане рыдали и рвали на себе волосы от отчаяния. Скорбь и плач заполонили город! То было ужасное зрелище.

- Даже всего твоего красноречия не хватило бы, чтобы вдохнуть в афинян хоть каплю мужества, - добавил другой притан с тяжелым вздохом. - Боги отвернулись от нас! Плохие настали времена!

Окружив Фемистокла, пританы стали жаловаться на злую судьбу, постигшую Афины. Они знали, сколько сил потратил Фемистокл на создание сильного флота и на объединение эллинов против персидской угрозы. Благодаря Фемистоклу Афины ныне готовы к войне, но пифия устами Аполлона повелевает им без сражения уступить варварам родную землю. Это ли не позор!

Узнав, что Фемистокл пришел, дабы взглянуть на второй оракул, пританы гурьбой повели гостя в дальнюю комнату, где хранились священные предметы. Ему вручили навощенную табличку с оракулом. По лицам пританов было видно, что многие из них надеются на изворотливый ум Фемистокла. Быть может, ему удастся отыскать в этом оракуле некий тайный смысл, который послужит спасению Афин. Может, Фемистокл отыщет самое верное прочтение, докопается до сокровенной божественной сути! И тогда властям Афин не придется принимать постыдных решений, бросая в беде своих союзников.

Все это было написано на лицах пританов, когда они, толкаясь и наступая друг другу на ноги, скрылись за дверью и оставили Фемистокла одного. Ведь ему надо не просто прочитать предсказание Аполлона. Надо хорошенько поразмыслить над ним! Потому-то, уходя, пританы поставили стул, рядом на столе ими же был оставлен горящий светильник и чаша с вином.

С бьющимся сердцем Фемистокл раскрыл табличку и шагнул поближе к свету. В комнате не было ни одного окна.

Ровные строчки букв сами собой сложились в слова и предложения, образовав связный, наполненный глубоким смыслом стихотворный текст.

Оракул гласил:

Гнев Олимпийца смягчить не в силах Афина Паллада,
Как ни склоняй она Зевса - мольбами иль хитрым советом.
Все ж изреку тебе вновь адамантовой крепости слово:
Если даже поля меж скалою Кекропа высокой
И Киферона долиной святой добычею вражеской станут,
Лишь деревянные стены дает Зевес Тритогенее
Несокрушимо стоять во спасенье тебе и потомкам.
Конных спокойно не жди ты полков или рати пехотной
Мощно от суши грядущей, но, тыл обращая,
Все ж отступай: ведь время придет, и померишься силой!
Остров божественный, о Саламин, сыновей своих жен ты
погубишь
В пору ль посева Деметры даров, порою ли знойною
жатвы.

Не прошло и часа, как Фемистокл вновь появился в трапезной.

Полсотни пританов замерли, сидя за столами с яствами; наступила тишина. Все взоры устремились на вошедшего.

Фемистокл вышел на середину просторной комнаты.

- Я понял истинный смысл предсказания Аполлона. Феб[112] предлагает афинянам два пути к спасению. Первый самый легкий - бегство за моря и дали. Другой - самый достойный - сражаться и победить!

Пританы зашумели, многие из них вскочили со своих мест. Послышались голоса, что о сражении и тем более о победе над персами в оракуле нет ни слова. А вот о бегстве что в первом оракуле, что во втором сказано предельно ясно.

Фемистоклу с трудом удалось восстановить тишину.

Он поднял над головой табличку с текстом оракула и громко произнес:

Лишь деревянные стены дает Зевес Тритогенее
Несокрушимо стоять во спасенье тебе и потомкам.

- Ну и что из этого? - прозвучал чей-то голос. - Здесь говорится о деревянной стене Акрополя. Однако вершина Акрополя невелика, там не уместится все население Афин. И значит, большинству людей все равно придется спасаться бегством.

Фемистокл обернулся на этот голос.

- Не о стене Акрополя говорится в предсказании, но о нашем флоте! - воскликнул он. - Наш флот и есть те самые «деревянные стены», которые будут несокрушимо стоять во спасенье афинян!

Вырывая табличку с оракулом друг у друга, пританы принялись спорить над смыслом текста, который уже не казался им столь несчастливым. Действительно, не может быть, чтобы Аполлон Пифийский совсем отвернулся от афинян, на деньги которых в недалеком прошлом был перестроен главный храм Дельфийского святилища. Большинство пританов стали склоняться к тому, чтобы принять толкование оракула, предложенное Фемистоклом.

Таким образом, совет Пятисот, можно сказать, был на его стороне.