Фельдмаршал Румянцев

Румянцев тогда же обратил внимание на то, что, располагаясь на зимние квартиры, полковники и вообще офицеры больше думали о собственных удобствах и совсем не думали, что зимнее время необходимо использовать для обучения вверенных полков, рот и взводов… Румянцев тогда приказал ежедневно обучать роты, соединяя их по две и по три вместе и для того оные сблизить и на кантонир-квартирах, как то и в регулах* армейских признается за необходимое. Пришлось Румянцеву указать Амилохварову на многие его упущения и напомнить, что в случае повторных упущений он будет в соответствии с указом Государственной военной коллегии, как неспособный и чина своего недостойный, передан на ее высокое рассмотрение. И разве плохое состояние рядовых и некоторых офицеров было только в Грузинском гусарском полку? Везде, где он, Румянцев, был, заметны были упущения в боевой подготовке. И столько положил он сил, чтобы привести эти конные полки в боевое состояние. Особенно порадовал его Киевский полк под командованием полковника Еропкина, к которому питал дружеское расположение. Чистота и опрятность рядовых и офицеров, в полковом обозе, умелое исполнение конных и пеших экзерциций – все это порадовало Румянцева, испытывавшего горделивое чувство за своего друга, который достиг такого состояния полка, конечно, своими неусыпными трудами.

Румянцев всей душой стремился навести порядок в расстроенных полках. И сразу офицеры, подчиненные ему, почувствовали жесткую руку командующего, вполне способного отдать под суд тех, кто со всей ревностью* и прилежностью не исправляет своей должности. Только в этом случае может быть наведен порядок и все будут соблюдать дисциплину. Это было главным требованием Румянцева как командира. Не всем это нравилось, но тут уж ничего не поделаешь: или служи как полагается, или уходи со службы…

Раздумья его были прерваны возникшим перед ним командиром разведчиков. Румянцев вопросительно посмотрел на него.

– Ваше сиятельство! То, что мы увидели на Гросс-Егерсдорфском поле, скорее похоже на настоящее сражение главных сил. И должен сказать, что сражение идет не в нашу пользу: прусские полки почти вплотную подошли к подножию горы, где расположился наш лагерь, и ведут наступление. То, что мы увидели, ужасно, наши полки в полном расстройстве…

Румянцев послал за командирами полков.

– Господа! Неприятель опередил нас и успешно ведет наступление… Если мы сейчас не ударим ему в тыл, как диктует нам обстановка, мы упустим момент и дадим ему возможность беспрепятственно действовать превосходящими силами против дивизии Лопухина… Смотрите сюда…

И Румянцев развернул походную карту.

– Здесь вот мы находимся. – Румянцев указал на опушку небольшого леса, который отделял бригаду от Егерсдорфского поля. – Вы знаете, что расстояние от поля битвы невелико, но уж слишком, как доносят наши разведчики, топко. Мы приняли все меры осторожности при движении бригады через лес. Так что следуйте за нашими разведчиками, которые проложили нам путь. Итак, господа, слушайте приказ: первая колонна – Воронежский полк, вторая – Троицкий, третья – Новогородский… Нельзя терять ни минуты, стройте полки…

В этот момент Румянцев был прекрасен: решительность, сила, отвага словно окрасили всю его фигуру необыкновенным светом и сделали ее прекрасной.

Послышались команды. Солдаты, расположившиеся с оружием на отдых, стали быстро подниматься с земли и бегом строиться в походные колонны. Высокая фигура Румянцева была далеко видна, он отдавал последние команды перед марш-броском.

– Наша задача – как можно быстрее пройти топкий лес и ударить в тыл неприятеля, – напутственная речь Румянцева была краткой.

И полки под командой генерал-майора Румянцева бросились на Егерсдорфское поле, где шла кровопролитная битва.

Первые суматошные минуты прошли, и авангардные полки генерала Сибильского заняли выгодное положение на высоте Зитерфельде. Отсюда было хорошо видно, что происходило на поле: вторая дивизия Лопухина, стоявшая в центре, и правый фланг армии, неся большие потери, стойко отражали наступление пруссаков. Но ясно было видно и другое: не устоять авангарду этих полков, не успевших своевременно построиться в боевые порядки.