Фехтовальщица

— Дядьку Рыжего? Он что, не разобрал в сумерках? Как так? — удивилась я. Не мог же Хагрид… Или дядька Рыжий — браконьер? Да нет, и тогда, наверное…

— Да наоборот, вовремя увидел. Зрение у него ого–го!

— Брешешь ты! Перед девчонками выделываешься! — заподозрил конкурента Драко.

— Сам врешь! — обиделся Маугли, сжимая кулаки.

— Странная шерсть у свитера какая. Из чего это вязали? — если Лаванда и хотела перевести внимание на что–то более безобидное, то у нее не получилось. И что это она так в вязку всматривается? Обычная лицевая вязка, без узоров, по самой простой схеме.

— А, это отцова, — нежно погладил шерсть мальчишка. — Мой папа — самый сильный и красивый! И сказки лучше тебя рассказывает! — окончательно задрал он нос. Я улыбнулась. Смешно сказал, что свитер отцов. Как будто с папы шерсть вычесывали.

— Выпендрежник! — Малфой такого безобразия не стерпел и поднялся на ноги. Это его папа — самый–самый!

— Сам выпендрежник! — Маугли вскочил следом, сжимая кулаки.

— А давайте вместо бокса вы пофехтуете и успокоитесь? — предложил Гарри.

Разумеется, Маугли не умел фехтовать. Ну, а выяснять отношения на кулачках им никто не позволил.

Расселись вновь. Несмотря на схожие повадки Дракона и Маугли, а скорее даже благодаря им, пререкались эти кадры не переставая.

— Кто бы мог подумать, что принц и нищий настолько неотличимы? Кроме Марка Твена, разумеется.

— Ты это о чем? — обеспокоенным хором спросили Драко и его кривое зеркало.

— А я знаю! Нам эту историю учитель начальной школы вслух читал! — обрадовался Гарри. Похоже, не слышал, что инициатива всегда наказуема.

— Ну, значит ты рассказываешь следующим.

— Но ты же тоже знаешь эту историю!

— А каждый раз слушать разных рассказчиков интереснее.

***

Крупный волк с рыжими пятнами–подпалинами на шерсти сосредоточенно бежал через Запретный лес. С неба вовсю скалилась луна, выцеливая серебряным лучом новую дырку в и без того не слишком гладкой шкуре.

Хагрид! Он со своим арбалетом даже до сортира ходит, не то что по Лесу. Это несомненно стоило учитывать. Как и отнюдь не человеческую реакцию и способность видеть в темноте Леса. Правильно Рыжего тогда Вожак отчитывал. Зализывал рану, морщился и отчитывал. Паадумаешь! Небось и не просил его никто зализывать. Само бы прошло, как на собаке.

Рыжий искал сына Петунии.

Мальчишка повадился исчезать из поселка. Да так ловко, что не каждый охотник мог взять след. Многие в стае, конечно, считают Гарри совсем взрослым. Перелинял, сменил детскую шубку на взрослый мех, имеет право на полную свободу. Да что там! Родной отец Гарри не видит ничего страшного в прогулках сына! С чего бы остальным лапы стирать за чужого щенка?! Но… Но. Мальчишка был сыном Петунии. А Лес опасен и для матерого волка, не то что для этого самоуверенного молокососа. Вот встретит Хагрида. Нет, пока–то не знает. А вдруг узнает? И что тогда? Сможет ли удержаться? Не прыгнет ли, выцеливая кадык? Он, Рыжий, удержаться не смог бы. Да какое там «бы»! Вот уже год, основательно зализав предыдущую рану, он, как идиот, подставляется под арбалетный выстрел по новой. Не успевая — считанные секунды не успевая — допрыгнуть до горла.

След вел к школе магов. Неужели? Да нет, он же умный мальчик! Он бы не стал совершать такую глупость! Да и кто бы ему сказал? Тут бы и отец Гарри болтуну язык вырвал. Все это знают. Нет! Нет в стае таких! Никто не стал бы молокососу такое рассказывать.

Мысли не успевали оформиться, как новый удар сильных лап о лесную тропинку выбивал их из головы, освобождая место для следующих неясных опасений и застарелой вражды. Хуже страха была только тоска. От нее не спасал любой, даже самый безумный бег по лесу. Только бы мальчишка не наделал глупостей! Рыжий ведь обещал Петти о нем позаботиться. И видит Мерлин — больше шансов добраться до Хагрида в Большом зале Хогвартса, чем уберечь этого непоседливого пацана!

Взятый след становился все тверже — запахи были уже осязаемы, их практически можно было увидеть.

К запаху Гарри примешивались другие. Маги. Большая группа магов. Обходят, окружают… загоняют? Охота? В Хогвартс явились охотники на оборотней? Их же… их же Сивый повывел! Нет! Не может быть! Откуда?!

Волк затормозил и пошел мягким, стелющимся шагом, сливаясь с тенью травы и кустов. На охотников не выбегают, вывалив язык на плечо. На охотников стоит охотиться. И по возможности обставлять дело как несчастный случай.

Правда, сейчас не до изысков — лишь бы дать волчонку время на побег.

Запахи людей были близко. Вот двое стоят за деревом, еще один крадется по кустам, а у полянки чуть заметно чуется знакомый запах племянника. Единственного из волчат сестры, выжившего в ту ночь.

Волк припал к земле и осторожно пополз к полянке.

— Авада Кедавра! — выпрыгнул из–за дерева маг, нацеливая палочку на… хм, вообще–то на такого же охотника–мага. И вообще–то безрезультатно. — Эй! Падай, ты убит! Я Великий Герой!

— Да вот прямо так! Надо краской, а так просто не считается. А вдруг ты промахнулся?

— Я не промахнулся!

— Нет, промахнулся, я не убит! Не убит–не убит–не убит.

— Драко, ты убит!

— Нет, Гарри. Не убит.