Фехтовальщица

Кстати, мерить домашку рулонами учителя не перестали. Только то, что задавал на вечер профессор Дож было на самом деле интересно выполнять. По случаю заметила, что и читать их не интересно, а потому не все профессора тщательно проверяют ученические работы. Я по истории магии в середине рулона по ошибке один абзац записала два раза. А переписывать заново поленилась. Так и сдала. Вышло длиннее, чем было задано. Я папиной рулеткой смерила. Боялась вообще не засчитают. В идеале надеялась на «С». Получила обратно с оценкой «П». Этим можно пользоваться. Ну, по крайней мере, когда сильно лениво.

Вообще, удивительное дело. Год начался с чехарды, а дальше все пошло спокойно и организованно. Или это со сменой директора было связано?

Глава 23

Весна разогнала и английский сплин, и наше образовательное рвение.

Ну, я‑то, честно сказать, и зимой над книгами не очень чахла. Вот на тренировках загонялась, бывало. Но всегда было кому вытащить меня за шкирку, накормить ужином и настропалить против вредного портрета, усы и рожки ему пририсовывать, или рыдающего привидения, вдруг повадившегося пугать первоклашек в туалетах.

Казалось бы, с нарисованными тетками мы сталкиваемся впервые, а опыт укрощения дурной эктоплазмы, наоборот, имеем. Но укротить портрет оказалось куда проще, чем выяснить, с чего вдруг разбушевалась давно умершая девочка.

Оказалось, ее расстроило возвращение звания волшебника Рубеусу Хагриду, который теперь везде ходил со своей новой волшебной палочкой, гордый до невозможности. А в особенности, как торжественно все было обставлено. Директор, Министр, его зам в кружевах и рюшах, мистер Джонс своей собственной невыразимой персоной. Речи, извинения, компенсации, статьи в газетах… Лесник сиял, как галлеон, только что вышедший из чеканки. Вот только к чему был тот взгляд, который на меня бросил директор, как–то особенно подчеркивая фразу про то, что справедливость восстановлена? Я тут при чем? Все отмазки взрослые могут отправлять к потусторонним сущностям. Мне мистер Бёрк чуть вообще колдовать светлым периодом не запретил, потому что в моей ситуации можно самой не заметив превратиться в какую–нибудь жрицу, типа весталки. Вот уж совсем ни к чему мне такое счастье!

Что Миртл расстроило именно оправдание Хагрида, мы еще с горем пополам выяснили. Но вот в чем причина — так и не смогли добиться. А без этого знания, все действия оказались неэффективными.

От зелий она уворачивалась, от нотаций пряталась, призраки нам помогать отказывались, проявляя потустороннюю солидарность… Мы развернули полномасштабную боевую операцию, со штабом и картой боевых действий. А также с двумя боевыми группами — коммандос (в мужской туалет) и дикий отряд (для зачистки дамских комнат). Пришлось поломать голову над средством связи и экстренных появлениях в нужных местах.

Учителя параллельно занимались той же погоней. Но им выслеживать привидение в школьных туалетах было почему–то сложнее, чем нам. К тому же, директор Слагхорн явно знал Миртл еще тогда, когда она была живой девочкой, ощущал перед ней свою вину и никак не мог решиться на жесткие меры. В спецслужбы, профессионально занимающиеся очисткой домов от гномов, привидений и упырей, профессора почему–то не обращались. Я вообще заметила, что местные предпочитают быть как можно более самодостаточными, не обращаясь ни в аврорат, ни к целителям из св. Мунго, ни к ремонтникам и старьевщикам. Дождутся, пока в их завалах рухляди заведутся мыши, в соответствии со всеми средневековыми верованиями. Хотя… Если вспомнить те завалы, которые я видела в заброшенных классных комнатах, какие мыши? Тут драконы, на радость Хагриду, совсем скоро должны завестись!

Мы носились по местным ванным и туалетам с нездоровым ажиотажем. Эссе писали тютелька в тютельку на минимальный проходной балл, старательно растягивая слова и укрупняя буквы. Профессора ругались и занижали оценки. Но что значат дурацкие оценки, которые даже в дневник не ставят (за неимением оного), когда ведет Дух Охоты?

Да и вообще, в Хогвартсе все было сделано так, чтобы студенты не гнались за оценками. Что дневников нет и родителям табели не отправляют — это раз. Четвертных не существует и отчисляют только уж за что–то совсем страшное — это два. И главное. Местное образование устроено так, что все зависит от итоговых экзаменов. Нет понятия средняя годовая. Учитывается только экзаменационная оценка. Но даже и переводные с курс на курс ничего не значат — единственно важные экзамены: СОВ и ЖАБА. Которые принимают сторонние люди. Не важно, что кто–то все семь лет не вылезал из двоек. Важно умудриться на экзамене поймать удачу за хвост. Ну, и не перемудрить со шпорами.

Надо, конечно, еще присмотреться, но вообще система выглядит многообещающе. Ну и попытать Перси и Драко — чем владельцы красного диплома в магическом мироустройстве отличаются от владельцев серо–буро–козявочного троечного. А то знаю я, как оно бывает, когда медалист на побегушках у вчерашнего двоечника, потому что нет ни связей, ни достаточной наглости.