– Не бойтесь, – понял ее тот. – Если б я умысел имел, я бы не сказался.
– А зачем сказался?
– Тоска иногда берет. Увидел вашу забаву, не сдержался.
– А если я де Грану скажу?
– Не скажете.
– Заколешь?
– Зачем? Так не скажете. Я чую.
С этой минуты конюх стал учить фехтовальщицу правильно метать нож, и скоро под его опытной рукой, оружие стало входить в мишень чаще и точнее. Женька пыталась расспрашивать Гиборто о его бывшем ремесле, но он говорил о нем коротко и неохотно.
– Что рассказывать? Грязь одна и грех. Другой жизни хочу. Может, и свое хозяйство заведу. Я сметливый и работы не боюсь. На Анне – дочке Симоны стану жениться. Она согласная, и де Гран не против. А теперь попробуйте вот так, без замаха. Смотрите.
Фехтовальщица стала учиться метать нож по-новому.
– Это я сам придумал, – довольный собой, признался конюх.
– Почему вы не спрашиваете, зачем мне это нужно? – сказала девушка.
– А что тут спрашивать? То и так понятно – зуб для охоты точат, а не для красивой улыбки. Обидчика вашего наказать желаете?
– Желаю.
– Я тоже так начинал.
– Как?
– Хозяина своего прибил.
– За что?
– Никак из подмастерьев мне выбиться не давал, собака.
– Мне нужно уйти отсюда, Гиборто.
– Понятно, что нужно.
– Де Гран не пускает.
– Понятно, что не пускает.
– Вы поможете мне?
Гиборто усмехнулся и почесал шею острием ножа.
– Де Гран приказал мне присматривать за вами.
– Так вы и присматривайте… до Парижа.
– Он выгонит меня, госпожа.
– Так помогите мне хотя бы с лошадью. Там я видела у вас одну вороную по имени Саломея.
– Хороший выбор, только за пропажу такой лошади на галеры отправят. Лошади – королевское имущество, госпожа.
– Неужели ничего нельзя сделать, Гиборто?
– Ну, можно заплатить… деньгами или брюликом каким. Де Гран пошумит, по роже съездит, тем и закончит.
– У меня нет ничего.
– Попробуйте найти. Вы красивая девушка.
– Продаваться я не могу.
– Зачем сразу продаваться? Схитрите. Нашим братом вертеть вас еще прародительница Ева научила. Глазки у вас умные. Надо их в дело пускать, если они вам дадены.
На днях де Гран вдруг сам разбудил фехтовальщицу и велел перейти к нему в комнату.
– Я еду за содержанием в Париж, – пояснил он. – Побудьте пока у меня, сударыня.
– Почему у вас?
– Идемте, там я все объясню вам.
– Но мне нужно надеть платье!
– Не нужно.
Де Гран провел Женьку в свою комнату и запер дверь на ключ.
– Простите, Жанна, но у меня нет другого выхода, – сказал он из коридора.
– Что? Что вы сделали? Зачем? – возмутилась девушка.
– В вашей комнате нет замка. Кристоф не простит мне, если вы сбежите. Я вернусь через четыре-пять часов. Завтрак на столе, горшок под кроватью и не шумите, я предупредил обслугу.
– А одежда?
– Останьтесь в сорочке. Вам лучше быть без платья, а то вы еще надумаете выскочить в окно. Кстати, там дежурят сыновья Симоны. Я их предупредил, так что сидите смирно.
Это было так неожиданно, что Женька сначала даже промолчала, а когда снова начала возмущаться, де Грана уже не было. Она бросилась к окну. Внизу действительно находились сыновья Симоны. Сам управляющий уехал вместе с Гиборто и Раймоном.
Столь коварные действия де Грана привели девушку в ярость. Она, конечно, не могла подозревать Гиборто, управляющий и сам знал о дерзких планах с ее же слов. «Вот дура! – проклинала теперь самое себя фехтовальщица. – Надо было помалкивать в тряпочку!»
Пометавшись по комнате, девушка немного успокоилась и решила поискать что-нибудь, что можно было бы накинуть поверх сорочки. Она открыла ларь в углу и начала рыться в старой одежде, но первое, что нашла, был тот самый сверток, который Кристоф передал де Грану в первый день их приезда. Несколько секунд фехтовальщица, не веря своим глазам, смотрела на мятую тряпицу, а потом с хохотом настоящей ведьмы стала рвать тугие завязки. Как и де Санд, некогда сунувший пленника в экипаж, где лежала шпага убитого де Вика, де Гран несколько перестарался и невольно отдал в ее руки чужую тайну, а вместе с ней и «патент на проживание в Париже».
Женька забралась на кровать, развернула сверток, достала оттуда дневник заговорщицы и прочитала его от корки до корки. Времени для этого у нее было достаточно.
Жозефина писала довольно живо и с изрядной долей издевки над теми, кого вербовала в помощники, посмеиваясь над их слабостью к деньгам, власти или похоти. Среди известных имен там были упомянуты – принц Конде, у которого традиционно сложились не лучшие отношения со своим монаршим кузеном, братья Вандомы[36], чье королевское происхождение тоже подвигало на рискованные игры с властью, и младший брат короля Гастон, чьи устремления шли еще дальше. «Юноша, несомненно, будет полезен нам, – писала Жозефина. – Он горячо льнет не только к королеве, но и к местечку рядом с ней. Я говорила с ним, он согласен с нашим планом». Женька усмехнулась. «Гастон? Отлично! Только как его достать? А может быть Конде?.. Или Вандомы?.. Их тоже просто так на улице не встретишь… Пожалуй, нужен будет помощник».