Фехтовальщица

– Вы говорите о себе, сударыня?

– О себе или герцоге де Невере, который сейчас сильнее меня.

Зал снова зашумел. Положение фехтовальщицы в деле графа д’Ольсино было наиболее уязвимым. Помимо всего прочего, его отягощал побег из Бастилии и сопротивление королевской полиции в лице Марени.

В ответ на обвинение в убийстве двух охранников Серсо поднял тему произвола со стороны де Брука, приказавшего солдатам изнасиловать заключенную в отместку за отхожее ведро, содержимое которого та выплеснула ему в лицо. Этот эпизод с ведром очень позабавил публику, и группа Конде даже поаплодировала фехтовальщице, но, к сожалению, никто, кроме нее самой, не мог подтвердить факт насилия. Ренуар и Жанкер были мертвы, а де Брук свой приказ оскорбить честь госпожи де Шале категорически отрицал. Был подтвержден только случай с ведром, где свидетелем выступил офицер де Шарон, но этот яркий эпизод, повеселивший публику, на деле играл не в пользу обвиняемой.

Дело д’Ольсино тоже слушалось два дня, но приговор по нему выносить пока не стали, оставив его в состоянии обсуждения. Серсо сказал, что это неплохой знак.

– Судьи расходятся во мнениях. Дело по де Рошалям вам не слишком опасно. Упирайте на то, что вас принудили, – посоветовал он.

По делу де Рошалей, где Женьке предъявлялось обвинение в соучастии, Катрен начал издалека. Дело слушали, затаив дыхание, поскольку оно было новым и о нем еще не могло быть упомянуто в «Записках фехтовальщицы».

– Как вы оказались среди воров и бандитов, сударыня? – спросил комиссар.

– Я бежала от полиции. Мне помогли Робен и Проспер.

– Кто такие?

– Поножовщики.

– Вы были знакомы с ними ранее?

– Да, мы случайно виделись в «Дикой пчелке». У меня не было денег, меня преследовала полиция, и я ушла с ними.

Тему тут же подхватил чуткий Серсо.

– Смею заметить, ваша честь, – повернулся он к председателю, – что девушка попала в бандитское сообщество не умышленно, а по воле обстоятельств.

– Мы поняли это. Продолжайте, господин Катрен.

Катрен снова обратился к фехтовальщице:

– Каким образом вы остались живы в этом опасном сообществе? Всем известно, что Двор Чудес чужаков не жалует.

– Его величество помог мне.

– … Его величество?.. – Катрен опять в замешательстве покосился на короля, но тот сам недоуменно пожал плечами, поэтому комиссар продолжил. – Каким же образом?

– Он назначил за мою голову десять тысяч золотых. Во Дворе Чудес знают, что это такое, поэтому меня и приняли, как свою.

В зале повеяло ветерком легкого оживления, раздались смешки.

– В ходе допросов ваших соучастников стало известно, что вы сожительствовали с поножовщиком Кристианом Реньяром по кличке Тулузец. Это так? – спросил Катрен.

– Какое это имеет отношение к делу, сударь?

– Суду должно быть понятно ваше положение и связи в уголовном мире. Вы сожительствовали с Тулузцем, сударыня?

– Да.

– Потаскуха! – тотчас раздалось со стороны крыла де Неверов, на что де Санд немедленно полез в драку.

Его поддержал де Боме, и их обоих чуть не выдворили из зала. Дождавшись порядка, девушку спросил Серсо:

– Вас, вероятно, к этому принудили, сударыня?

– Не совсем… Кристиан защищал меня… Мне было трудно, и… я была ему благодарна. И еще он спас меня, когда ему пытались заказать мое убийство.

– Кто хотел вас убить?

– Виолетта де Флер и сестра моего мужа Элоиза.

Публика в зале в очередной раз всколыхнулась, и все взгляды с фехтовальщицы моментально переместились на семейство де Флеров. Серсо усмехнулся, но ничего не сказал, а испытанный предыдущими неожиданностями, опытный Катрен поднял руку, чтобы предотвратить новые выкрики и продолжал:

– Кто может поручиться, что это не наговор, сударыня? Откуда у вас такие сведения?

– Кристиан сказал мне сам.

– Ну, это понятно. Он мог придумать такую историю, чтобы быстрей склонить вас к близости. Ведь вы после этого стали делить с ним ложе?

Группа де Неверов и де Рошалей зааплодировала, а Виолетта с Элоизой засмеялись. Женька, конечно, не поверила, что Кристиан соврал, но больше ничего не сказала, – ей не хотелось выносить на суд этой публики то, что никто бы здесь не понял.

– Кто замыслил совершить налет на дом де Рошалей? – спросил Катрен.

– Герцог.

– Какой герцог?

– Бандитский вожак. О том, что это будет дом де Рошалей, я узнала только в день налета.

– Вы сами попросились на дело?

– Не сама. Меня позвали, когда дело уже было решено. Герцог знал, что я хорошо владею холодным оружием. Он хотел, чтобы я избавила его от Веселого Жана.

– С какой целью?

– Там тоже идет борьба за трон.

В публике засмеялись.

– Не кощунствуйте, сударыня. Трон во Франции только один, – строго сказал Катрен. – Почему же вы согласились убить этого человека, тогда, как немногим ранее отказались уничтожить врагов государства?

– Веселый Жан мне тоже не нравился. Он был таким же зверем, как и д’Ольсино, а враги государства… Я не знаю ни их самих, ни их поступков, может быть, они вовсе и не враги.

– В ходе допросов ваших сообщников выяснилось, что Маргариту де Рошаль убил мальчик по кличке Табуретка, а отсечение головы совершил некий Жакерия. Это так?

– Да.