Фехтовальщица

– Именно, но не в умении владеть оружием!

– Но если у меня к этому способности! Разве так не бывает?

– Так не должно быть! Это нарушение божеского умысла!

– А вспомните Жанну д’Арк!

– Помню. Ее сожгли на костре.

– Но ее имя…

– Вы хотите таким же образом увековечить и свое имя? Добейтесь лучше того, чтобы славу ему составили ваши сыновья, а сейчас я не знаю, кто возьмет замуж девушку, владеющую шпагой.

– Я возьму ее, отец, – сказал Генрих.

– Молчите, сударь! С вами мы побеседуем потом, а сейчас я хочу поговорить с этой девушкой наедине. Вы не против, госпожа де Бежар?

Женька кивнула и пошла следом за хозяином дома в его кабинет. Там господин де Шале сел за укрытый тяжелой скатертью стол и посмотрел на фехтовальщицу задумчиво-больным взглядом директора школы, которому уже давно портил успеваемость один из его трудных учеников.

– Что у вас с моим сыном? – спросил он.

– Он говорит, что любит меня.

– Генрих? Любит? – усмехнулся де Шале-старший. – Это что-то новенькое. А вы?

– Я… я тоже его люблю.

– Хм, не говорите чепуху!

– Почему «чепуху»?

– Вы хотите выйти за него замуж, чтобы укрыться за его фамилией.

– Я могла бы это сделать, когда была Марией Гонзалес, но я ушла.

– Марией Гонзалес? Превосходно! Почему же вы вернулись?

– Не знаю, – ответила односложно фехтовальщица, которую начинал злить этот циничный допрос.

– Вы должны оставить Генриха. Ему нужно жениться на Виолетте де Флер, – сказал господин де Шале так, будто Виолетта де Флер была той спасительной прививкой, которую он торопился привить своему сыну, чтобы тот получил иммунитет от какой-то страшной болезни. – Если хотите, я дам вам денег.

– Сударь!.. Вы… Я опаздываю на занятия! Прикажите подать мою лошадь!

Скандал, таким образом, все-таки случился. В кабинет без разрешения вошел Генрих, следом за ним матушка и Элоиза. Батюшка стал, размахивая руками, кричать на сына, ставя тому в вину его наглость и неуважение к дому, а Генрих настаивал на своем и отвечал, что женится только на Жанне де Бежар.

– Скажите батюшке, что это всего лишь одна из ваших развязных шуток, брат! – просила Элоиза и зло смотрела в сторону фехтовальщицы.

– Это он пошутил, когда решил произвести меня на свет!

Матушка пыталась успокоить обоих. Из дверей пугливо смотрела Катрин. Женька сочла нужным больше не оставаться в этом доме, накинула на плечи плащ и ушла.

Слезы Арлекина

Когда фехтовальщица появилась на площадке, шли парные поединки. Де Санд заметил девушку не сразу, занятый в это время промахом де Лавуа. Тот пропустил выпад де Зенкура и получил удар в колено.

– Черт вас дери! – воскликнул де Санд. – Вы ни на что сегодня не годны! Скопище уродливых тюфяков! Что вы стонете, как девица на сеновале, де Лавуа? Где, черт возьми, Лабрю! – обернулся Даниэль. – … А-а, вот и господин де Жано! Где вы были все утро, мой мальчик, и почему у вас припухли глаза? Вы, вообще, спали сегодня ночью?

– Не спал. Меня беспокоила рана.

– Рана?.. Знаю я, какая рана вас беспокоила! Та, что пониже ремня, на котором держится ваша шпага! Надеюсь, вы приготовили деньги для штрафа?

– Да, сударь.

– Тогда идите, платите Жиронде и возвращайтесь на площадку.

В доме Женьку чуть не сбил с ног Лабрю. Он спешил на площадку с новой порцией мази для ушибов.

– Это уже пятая ссадина! – сказал он ей. – Господин де Санд сегодня совершенно разъярен и задал такой темп, что все перекололи друг друга едва ли не до дыр. Возвращайтесь быстрей, господин де Жано, а то я уже ни за что не ручаюсь.

– Вы думаете, что он…

– А вы что думаете? Слезы Пьеро давно никого не удивляют, но слезы Арлекина ужасны!

Де Санд, действительно, выглядел так, будто его недавно вырвало, но, присущего ему, колючего куража не терял. Не могло не достаться и фехтовальщице. Несмотря на полученную в поединке с Генрихом рану, он поставил девушку в поединок.

– У меня же рука! – пыталась возразить она.

– А сегодня ночью рука вам не мешала?

На ее счастье, раненой рукой была левая, поэтому Женька дралась без даги, Она переменила позицию, встав правым боком так, как привыкла фехтовать дома. Де Вернан, с которым у нее был спарринг, чтобы уровнять шансы, тоже отложил дагу. Новый стиль заинтересовал не только группу, но и де Санда, на что де Зенкур опять презрительно вздернул подбородок.

– Какой-то балет, – усмехнулся он, наблюдая новые передвижения де Вернана и Женьки по площадке.

После поединка с де Вернаном де Санд поставил девушку с де Жери, но велел ему не убирать дагу.

– Я хочу посмотреть, можно ли удержаться в бою с одной рапирой, – сказал он. – Не жалейте господина де Жано, Жером. Когда найдет нужным, он сам попросит пощады.