Фейерверки смерти

— Дело в том, что я достаточно давно знакома с твоим братом, — жестко сказала она. — С Ильей. Он на тебя похож, только как-то… понежнее и помельче, что ли. Так вот, о тебе он даже боялся упоминать. Я поняла, он сам не знает, чем ты занимаешься по жизни и какими способами зарабатываешь себе даже не на кусок хлеба с маслом, а вообще…

— И чем же я занимаюсь? — спокойно произнес Владимир.

— Я не знаю. Но хотела бы узнать. Потому что человек, который сейчас держит в руках жизнь моего отца, мне незнаком. Единственное, что я о нем знаю, — это то, что он бегал в банде Китобоя.

— Нет, ты забыла еще кое о чем.

— О чем? — напористо спросила Александра Берг.

— О моей, как говорится, тяге к расхищению чужого добра, — с недоброй улыбкой проговорил Владимир. А потом жестко и отрывисто добавил:

— А теперь слушай сюда, девочка. Я не знаю, что ты там обо мне думаешь, только Иван Германович сам взял меня на работу, я не рвался сюда. У меня были иные планы. Ну, например, доесть продукты, которые я у него великодушно позаимствовал в порядке бессрочного заема. А что касается Китобоя, то, во-первых, я никогда, как ты выразилась, не бегал с его ребятишками, а во-вторых, именно по его рекомендации твой папик и взял меня на работу личным телохранителем. Понимаешь, как безоговорочно он должен доверять Валерию Леонидовичу?

— Папа всегда спустя рукава относился к своей безопасности, — произнесла Саша. — Я много раз советовала ему завести путного телохранителя, а не этих… шавок.

— Завел.

— Я вижу, что ты не чета им. Но еще… — Она заколебалась, вероятно, боясь сказать что-то совсем уж из ряда вон выходящее, а потом все-таки сказала:

— Мне говорил один знающий человек… Он подозревает, что именно ты, а не кто иной… именно ты…

— Что — именно я?

— Что именно ты можешь оказаться киллером по кличке Робин.

Свиридов смотрел на нее застывшим взглядом, а потом пожал плечами:

— А кто, интересно, этот человек?

— Нет, не твой брат, — поспешно, словно пытаясь упредить последующие его слова, произнесла Александра. — Не Илья.

— А я никогда и не считал своего брата идиотом. Зачем ему нести такую чушь?

Она глубоко вздохнула.

— Занимательно, — сказал Владимир. — Элитный и самый высокооплачиваемый киллер региона ворует продукты в магазине? Нарочно не придумаешь.

Саша опустила голову.

— И вообще, в чем ты меня подозреваешь?

Знала бы ты, что я сегодня дважды спасал жизнь твоему отцу! В том числе один раз — когда какой-то милый мальчик, обжабленный героином, держал нож у его горла. Хорошая у ножа была заточка, между прочим, — Это правда?

— А вот спроси у него самого, — бросил Владимир, не поворачивая головы.

Саша подняла глаза и увидела, что Иван Германович с отвисшей челюстью стоит в дверном проеме и уже битую минуту созерцает неблагопристойное поведение родной дочери, в почти голом виде сидящей на кровати малознакомого ей молодого мужчины.

— Эт-та шо такое? — наконец сумел выдавить Берг и, шлепая тапочками, сделал три неверных шага.

— Совсем не то, что ты подумал, папа, — мгновенно придя в себя, ответила Саша. — Мне нужно было срочно поговорить с Владимиром.

— Я даже догадываюсь, о чем вы с ним тут говорили, — с оскорбительной развязной интонацией сказал Берг. — Бе-зо-бра-зие! Нельзя нового телохранителя ни на минуту одного оставить!

— Если бы мы с Сашей захотели заняться сексом, — перебил его Владимир, приподнимаясь на локте, — то, бесспорно, занялись бы, можете не сомневаться. Но она пришла сюда потому, что беспокоилась за вас. Вот так.

— За меня? Почему же она в таком случае не пришла ко мне?

— Если бы я думала, что тебе угрожает опасность от себя самого, то пришла бы к тебе! — резко ответила дочь.

Берг соображал быстрее, нежели можно было предположить, исходя из его простецкой хари и возмущенно-ошеломленного вида.

Отвисшая нижняя губа его дрогнула, и он сказал:

— Значит, ты думала, что угроза моей жизни… исходит вот от него.

— Ты на редкость догадлив, папик, — холодно резюмировала Александра.

Иван Германович подошел еще ближе и посмотрел на невозмутимое лицо Владимира, на которое ложились отсветы от экрана все еще работающего телевизора, и выдавил:

— Но ведь он… ведь только сегодня…

— Вот об этом я ей и сказал.

Берг тряхнул лысой головой, как будто намереваясь таким оригинальным способом привести в единообразие мельтешащие в ней мысли, а потом, запинаясь, сказал:

— Знаете что… все равно не спится… пойдем в гостиную, выпьем кофе с коньяком. Поговорим.

— Вот это уже лучше, — сказала Саша.

***

В гостиной Саша рассказала Ивану Германовичу историю своего знакомства со Свиридовым: вероятно, она подумала, что отцу уже достаточно негативных эмоций на сегодня, и эта история его позабавит.

Так и вышло: Берг даже позволил себе расхохотаться, и немалым подспорьем тому стало неумеренное количество коньяка, которое тот лил в свой кофе.