Федоров в кино

Тусовка состоит из трех частей:
Из музыки, поэзии и чая.
Туда приходит множество гостей,
От темноты и осени скучая.

Сначала все садятся по местам,
С запинкою читают манифесты,
В которых – посторонняя беда,
И глад, и мор, и скорые аресты.

Затем поэтов торопливый рой —
С улыбкою во внутреннем кармане
Они ломают музыкантов строй,
Распаренных, как веники из бани.

С прорехой рта и самодельных брюк
Выходит к свету фокусник, имея
Веревки тюк. Он приготовил трюк,
Он дым пускает, жизни не жалея.

Заламывая крылья, херувим
Абстрактную растягивает сетку,
Лишь Федоров, терпением храним,
Не может наглядеться на соседку.

«О милое лицо, зачем ты здесь?
На улицах еще возможно лето,
И легкий ток пока еще не весь
Оформлен в провода сигнальным светом», —

Так думал Федоров, дыханье затаив,
А на тусовке раздавал подковки
Администратор. Вкрадчиво-игрив,
Он брал взамен рубли для тренировки.

А наверху, где задом наперед
Реальности развешены портреты,
Тусовка стягивает поскучневший рот
В оранжевую дырку сигареты.

Буфет открыт – и в зале звон корыт,
Сдвигаются попарно лимонады,
И кто-то уже валится с копыт,
Весь красный от нечаянной помады.

Вот, наконец, объявлено кино,
И все бегут, на части рассыпаясь,
И допивают на ходу вино,
Друг другу не по-русски представляясь.

И время поворачивает вспять,
Огнем сталелитейного экрана
Опалено. Лишь Федоров опять
Сидит, как незализанная рана…

Тусовка состоит из трех частей:
Удар, ответ – и снова подтасовка,
И Федоров, забыв спросить гостей,
Идет домой, шаги меняя ловко.

Ему навстречу белый херувим —
Последние напрасные уловки!—
Выходит из кустов, а вслед за ним
И фокусник, взопревший от шнуровки.

А вслед за ними – улица одна
Да звуки близящейся потасовки —
То хулиганы, выпив все до дна,
Поймали кайф. У них своя тусовка.

Федоров в больнице

Прости мне, милая, мой выговор простой