Fedina E_Malyi Lev 1

она сбежит от меня. Это похоже на самоубийство. Она в полном отчаянии. Ничего, я ее все

равно найду, не волнуйся.

- Я сам ее найду, - сказал Ольгерд, - если б я знал немного побольше, я не был бы таким

ослом.

- Насколько я ее знаю, - покачал белокурой головой Леций, - она таких промахов не

прощает.

***********************************************

**************************56

- Я не знаю, кто это, - пожала лучезарным плечом Маррот, лучезарным потому, что оно

было обтянуто небесно-голубой с искрами тканью подвижного, как ручей, платья.

На этот раз глаза у нее тоже были голубые, а волосы каштановые. Ольгерд с трудом узнал

ее. Она же встретила его приветливо, как старого знакомого. За эллипсоидными окнами по-

прежнему горели в ярком бирюзовом небе еще более яркие белые звезды.

- 144 -

- Это было давно, - улыбнулась Маррот, - мало ли кто из эрхов посещал тогда Наолу. И

любой из них мог залюбоваться этой женщиной. Но напрасно она принимает это за любовь.

Посуди сам, зачем эрху аппирская женщина, какой бы прекрасной она ни была?

- Это уж точно, - усмехнулся Ольгерд.

- И зачем она тебе? Ты ведь почти что эрх.

- Когда-то ты мне ее обещала.

- Я не обещала, - Маррот покачала каштановой головкой, - я просто спросила,

согласишься ли ты нам помогать, если она будет твоей.

- Соглашусь, - сказал Ольгерд, - хотя она никогда моей не будет. Только мне надо сначала

спасти аппиров.

- Леций так этого хочет, что, пожалуй, своего добьется.

- Я тоже этого хочу.

- Я тоже, - призналась Маррот.

- В прошлый раз ты была совсем другой, - заметил он.

- Конечно, - кивнула она, - наша внешность зависит от нашего настроения и наших

мыслей.

- И цвет платья тоже?

- Все.

Ольгерд посмотрел на себя. Он был все в том же сером комбинезоне, который считался

на Наоле рабочей одеждой, и в которой его физическое тело лежало сейчас на кровати в

своих покоях, в замке Леция Лакона Индендра.

- Тебе только кажется, что ты так одет, - улыбнулась Маррот, - а на самом деле ты в

голубом плаще и алой тунике, ты сам не знаешь, как ты прекрасен, юный строптивый

тигренок...

Ольгерд еще не успел подумать, а на нем уже переливалось голубое и алое. Красивая,

божественная женщина протянула ему руку.

- Летим со мной, забудь на минуту своих уродцев.

Забыть хоть на минуту этот кошмар действительно хотелось. Он послушно протянул руку

хозяйке воздушного замка, и они вылетели в овальное окно.

Звезды приближались и удалялись, скорость была немыслимой, словно вся вселенная

превратилась в волчок и бешено завращалась. Они неслись в центр этого волчка. Потом

медленно плыли вместе с облаками и качались, как листья на ветру. Это было прекрасно так

же, как и окружающий их мир. Но он почему-то вспоминал хмурое небо, холодный дождь,

мокрый песок, перепачканные песком мокрые волосы Зелы, ее дрожащие губы, ее горячую

плоть. Нет, он не был еще эрхом. Он любил плоть, ему хотелось плоти, нормальной, упругой,

теплой, перепачканной, липкой, пахнущей лесным озером, илом и травой, и к тому же

принадлежащей одной единственной женщине, которую жалким заморышем он подобрал на

брошенной планете.

- Ну, как? - спросила Маррот, наливая ему какой-то розовый напиток в прозрачную чашку

с двумя ручками, кажется, она называлась кратер, - тебе понравилось?

- Спасибо, - ответил он с искренней благодарностью, - это лучше любого сна, такая

свобода желаний, словно весь мир принадлежит тебе.

- Это и будет твоим всегда, - сказала хозяйка с видом искусительницы, - если ты

откажешься от своего плотного тела. Ты будешь настоящим эрхом.

- Не откажусь, - Ольгерд покачал головой, - грехи тянут на землю.

- Не спеши с ответом. Подумай.

- Да что тут думать? У меня куча дел там, внизу. И, прежде всего, надо найти Зелу.

- Эту самую Ла Кси?

- Да. Она сбежала от Леция и, в лучшем случае, попала в лапы к Пастуху. А в худшем -

лежит без сил и жизни где-нибудь на городской площади. И самое ужасное, что в этом есть

доля и моей вины. Я не поверил ей. Не поверил, что она не может причинить мне зла, и что

она не хотела меня обмануть... Кажется, я был для нее последней спасительной соломинкой и

обломился как раз посреди течения. Чертовщина какая-то, я ведь действительно ее люблю!

- 145 -

- Ты совсем не знаешь ее, чтобы любить, - недовольно возразила Маррот, ее голубое

платье посинело, - ты любишь свою мечту, которую увидел на фреске. Она тоже любит

какую-то свою мечту. Что вас связывает? Два ваших ненасытных тела?

- Возможно, - не стал возражать Ольгерд, - вам этого не понять.

- Эта женщина будет как якорь тянуть тебя в плотный мир.

- Плотный мир по-своему прекрасен.

- Ты так считаешь?.. Я уже забыла, каков он, но, по-моему, он ужасен. Сила тяжести,

беспомощность мысли! И за все надо платить, за все. Жестокий мир, противоречивый,

беспощадный, неповоротливый!

- Знаешь, здесь я как во сне. А там я живу.

- Очень жаль, - многозначительно сказала Маррот.

Он очнулся у себя в спальне, на нем был все тот же серый комбинезон, сила тяжести

крепко приковывала тело к кровати, и ни от каких мысленных усилий солнечный луч не

хотел прятаться за занавеску и светил прямо в лицо. Маленькая Кеция вздрогнула и