Fedina E_Malyi Lev 1

Его выдавали мелочи. Обычно Ричард целовал ее везде и охотно. Теперь он это делал

только в спальне, без свидетелей. И, танцуя, не слишком прижимал ее к себе. А когда она

пела, вообще ее не слушал, он был где-то далеко, в своих мыслях. А пела она для него:

«Пропал, покинул, испарился,

И не осталось ничего.

В чужих мирах ты растворился,

Уйдя из мира моего.

Стал чем-то нематериальным

И все собою пропитал,

Моим воспоминаньем стал

И всем влекущим и печальным,

Что я вокруг себя встречаю,

И от чего впадаю в грусть.

Я не жалею. Не желаю.

Я просто прежней остаюсь.

Пропал, покинул, испарился,

А я не крикнула: «Постой!»,

Из человека превратился

В мечту. Ты стал уже мечтой!

И ты уже не взбаламутишь

Мной облюбованный покой.

Моей мечтой отныне будешь,

- 76 -

Моею сдержанной тоской.

Пропал, покинул, испарился,

Росою выпал на траву,

Водой сквозь пальцы просочился,

А я, представь себе, живу!»

Он мог смотреть на другую, когда она пела. Артист всегда артист. У нее были слушатели

и поклонники. И она все равно была лучше всех на этом празднике! Алина продержалась

почти до самого конца, хотя сто раз хотелось треснуть тарелкой об стол. Это нервировало:

угроза, непонятная, необъяснимая, которой будто бы еще нет, только тень от нее.

В спальне было темно и прохладно. Снизу доносилась музыка. Алина целовала его лицо

как в последний раз. Без конца, без устали.

- Ты сегодня прямо вулкан, - удивлялся он.

- Иди сюда! Ну, иди же!

- Ты что? Там же гости.

Раньше он таким щепетильным не был.

- Обойдутся!

- Не сейчас, Ли. Я, честно говоря, зашел только отдышаться.

- Что с тобой?

- Так. Накопилось. Принеси мне стакан воды.

Алина вышла в коридор, подошла к зеркалу и одернула платье. Она была прекрасна.

Лучше всех. И она не намерена была так легко сдаваться.

На кухне, где она наливала воду, к ней неожиданно подошла Зела. Легка на помине!

Скромница не пожалела даже своих длинных волос, чтобы выглядеть неотразимой, это

выдавало ее больше, чем все украшения, вместе взятые, роскошные платья и модные

декольте. Вокруг нее уже вертелись артисты и сам Марсон. Не хватало только, чтоб он

предложил ей какую-нибудь роль за ее прекрасные глазки!

- Ты не скажешь, где Ричард? - просила Зела мягким голосом.

- В моей спальне, - усмехнулась Алина, - а что?

- Мне нужно ему кое-что сказать.

- Прямо сейчас?

- Это касается его дочери.

Строить улыбки этой медузе уже надоело.

- Не сомневалась, что ты найдешь повод, - сказала Алина, глядя ей в глаза.

Она объявляла ей войну. Открытую. Но Зела на это не пошла.

- Извини, - сказала она, - я подожду удобного момента.

- Что ж, у тебя их будет предостаточно.

- Извини, - еще раз сказала Зела.

- Что мне твои извинения, - усмехнулась Алина, - если ты все равно делаешь то, что тебе

нужно. Хоть меня-то не дурачь. Можешь продолжать в том же духе. Посмотрим, что у тебя

получится.

На том они и расстались. Ричард сидел на кровати. Он выпил воды, но, скорее всего, ему

нужно было не это, а просто отослать ее и побыть одному. Котенок ползал у него на коленях.

- Тебе понравился мой подарок?

- Лучшим подарком было бы, если бы ты прилетел один. Без этой.

- Извини, не смог.

- Или не захотел.

- Лина, сколько можно объяснять?

- А сколько можно делать из меня идиотку? Да еще в день рождения? Меня все

спрашивают: «Что это за красотку привел твой Ричард?» Что прикажешь отвечать?

Троюродную бабушку?

- Отсылай их ко мне.

- И ты объяснишь, что привез любимую женщину!

- Алина, - насмешливо сказал Ричард, - я даже слов таких не знаю.

- 77 -

Он не собирался с ней ссориться. Просто издевался. Она ходила взад-вперед по ковру,

эпизод на кухне ее доконал.

- Эта секс-бомба претендует на каждую твою минуту. Это уму непостижимо! Стоит тебе

скрыться, она тут же начинает искать повод тебя найти!

- Успокойся. У нее роман не со мной, а с моим сыном.

- Я и не говорю, что она в тебя влюбилась. Она просто делает все, чтобы ты в нее

влюбился. Ты, конечно, крепкий орешек, но она хитрее. Ты уже готов ради нее на что угодно.

Что, разве не так? Эта медуза знает, как с каждым себя вести, чтобы залезть в душу. С тобой

она жертва, с Ингердой - мамочка или старшая сестра, с Ольгердом - влюбленная девушка, а

со мной виноватая тихоня. Да она специально две недели молчала, чтобы разобраться в

обстановке, зато теперь попадает в самое яблочко! Может, я груба, Ричард, но я права! Я же

актриса, я вижу чужую игру насквозь. А ты? Космопсихолог! Неужели ничего не понимаешь?

Ричард смотрел на нее спокойными карими глазами, он считал себя умнее, а ее слова

воспринимал как ревнивый бабский бред. И можно было разбить об его божественную

голову напольную вазу, но внушить ему что-то было невозможно.

- Давай не будем об этом сейчас говорить, - сказал он терпеливо, хотя лучше бы

разозлился и рявкнул на нее, - топни ножкой, расколи вазу. Тебе полегчает. И пойдем к

гостям.

- Нет, ты невыносим!

- И на том спасибо.

«Призрак исчезающий, есть и сразу нет. .» Уходите все, уходите, оставьте нас вдвоем, я

уже устала вам улыбаться, у меня гора грязной посуды, и все вверх дном в доме, у меня болят

ноги от узких туфель, вспотела голова от парика, и порвался подол платья, я оглохла от