Фавориты Фортуны

– Не могу поверить! – кричал он Варрону, после того как они сдали почти бесчувственного Суллу на руки его слугам.

– Вчера у него была очень тяжелая ночь, – сказал Варрон, не в состоянии понять природу эмоций Помпея, потому что он не был допущен в мир его фантазий.

– Тяжелая ночь? Что ты имеешь в виду?

– Его кожа. Бедняга. Когда он заболел, доктора, боясь за его жизнь, отправили его в Эдепс – местечко, где есть минеральные источники, недалеко от Халкиды в Эвбее. Говорят, тамошние храмовые врачи – лучшие во всей Греции. И они спасли его, это правда! Но ему нельзя есть спелые фрукты, мед, хлеб, пироги, нельзя пить вино. А когда они посадили его в ванну с минеральной водой, что-то случилось с кожей его лица. С тех пор у него ужасные приступы зуда, и он расчесывает лицо до крови. Он больше не ест ни спелых фруктов, ни меда, ни хлеба, ни пирогов. Однако вино он пьет, потому что оно притупляет зуд. – Варрон вздохнул. – И пьет слишком много.

– Но почему именно лицо? Почему не руки или ноги? – спросил Помпей, не совсем поверив рассказу.

– Его лицо жестоко обгорело на солнце. Разве ты не помнишь, что он всегда носил широкополую шляпу? Но там устроили местную церемонию, чтобы приветствовать его. Сулла настоял на своем присутствии, несмотря на болезнь. Тщеславие заставило его надеть вместо шляпы шлем. Думаю, его кожа потрескалась, – сказал Варрон, пораженный всем этим в такой же степени, в какой Помпей был возмущен. – Его голова выглядит как тутовая ягода, посыпанная мукой. Это так необычно!

– Ты изъясняешься как греческий врач, – сказал Помпей, чувствуя наконец, что лицо его перестает быть застывшей маской. – Где мы разместимся? Это далеко? А как же мои люди?

– Полагаю, Метелл Пий ушел показать твоим людям, где находится лагерь. А для нас найдется чудесный дом неподалеку. Если ты сейчас пойдешь и позавтракаешь, то после этого мы сможем отыскать твоих людей и посмотреть, как они разместились.

Варрон доброжелательно положил ладонь на сильную веснушчатую руку Помпея. Он не мог понять, что же не так. Насколько ему было известно, Помпей вовсе не имел склонности кого-либо жалеть. Тогда почему же он горюет?

В тот вечер Сулла дал обед в своем доме в честь приезда двух гостей. Цель обеда – познакомить их с другими легатами. До Беневента долетели слухи о Помпее – о его молодости, красоте, войске, которое обожало его. «А легаты Суллы совсем выдохлись, – весело подумал Варрон, глядя на их лица. – Они все выглядят так, словно няня жестоко вырвала у них изо рта вкусные медовые пряники!» Когда Сулла указал Помпею на locus consularis на своем ложе и никого не разместил между ними, в глазах легатов засверкала дикая злоба. Но Помпею было все равно! Он с явным удовольствием устроился на обеденном ложе и продолжал разговаривать с Суллой, словно в комнате больше никого не было.

Сулла был трезв и, очевидно, не испытывал зуда. За утро лицо его покрылось коркой. Он был спокоен, настроен дружески и явно очарован Помпеем. «Я не могу ошибаться относительно Помпея, если Сулла чувствует то же», – подумал Варрон.

Полагая, что сначала нужно обратить взор на ближайшее окружение, а потом уж по очереди оценить каждого человека в комнате, Варрон улыбнулся своему соседу Аппию Клавдию Пульхру. Этот человек Варрону нравился, он был о нем высокого мнения.

– Способен ли Сулла вести нас? – спросил он.

– Он все такой же блестящий полководец, как и раньше, – ответил Аппий Клавдий. – Если нам удастся удерживать его в трезвом состоянии, он проглотит Карбона, какое бы войско Карбон ни выставил. – Аппий Клавдий вздрогнул и поморщился. – Ты не чувствуешь присутствия злых сил в этой комнате, Варрон?

– Чувствую, – ответил Варрон, хотя вовсе не думал, что связывает тягостную атмосферу на этом пиру со злыми духами.

– Я немного изучал это явление, – пустился в объяснения Аппий Клавдий, – в небольших храмах, вникал в разные дельфийские культы. Вокруг нас повсюду роятся сверхъестественные силы – невидимые, конечно. Большинство людей не подозревают о них, но такие люди, как ты и я, Варрон, сверхчувствительны к эманациям иных мест.

– Каких иных мест? – с изумлением переспросил Варрон.

– Под нами. Над нами. Вокруг нас, – мрачным голосом пояснил Аппий Клавдий. – Знаки силы! Не знаю, как еще объяснить, что я имею в виду. Как описать невидимые пальцы, прикосновение которых дано ощутить лишь сверхчувствительным людям? Я говорю не о богах, не об Олимпе и даже не о numina…

Однако прочие многочисленные участники пира отвлекли внимание Варрона от бедного Аппия Клавдия, который продолжал самозабвенно бубнить, пока Варрон оценивал легатов Суллы.