Фаустус и другие тексты

Уже некоторое время я пишу не о Рекишо, а вокруг него; это имя, «Рекишо», стало эмблемой моего текущего письма; мне уже слышится в нем только привычный звук моей собственной работы; я говорю Рекишо так, как ранее говорил Мишле, Фурье или Брехт. И однако же, пробужденное от своего использования, это имя (как и всякое имя) становится странным: такое французское, даже деревенское, оно своим пришепетыванием, своим уменьшительным окончанием содержит в себе что-то лакомое (киш), крестьянское (калоши) и дружеское (малыш): в чем-то это имя приятеля-одноклассника. Мы можем перенести эту нестабильность основного означающего (имени собственного) на подпись. Чтобы поколебать закон подписи, возможно, нет надобности его отменять, воображать некое анонимное искусство; достаточно переместить его предмет: кто что подписывает? Где кончается моя подпись? На каком носителе? На холсте (как в классической живописи)? На предмете (как в реди-мейд)? На событии (как в хеппенинге)? Рекишо отлично видел эту бесконечность подписи, которая распутывает вязь ее присвоения, поскольку чем более расширяется носитель, тем полнее отмежевывается от субъекта подпись: подписать тогда – это просто отрезать, отсечь самого себя, отсечь другого. Почему бы, думал Рекишо, не подписать, за пределами моего полотна, взволновавший меня грязный листик или даже тропинку, где он попался мне на глаза? Почему не поместить свое имя на горы, на коров, на водопроводные краны, на заводские трубы («Фаустус»)? Подпись – не более чем зарница, запись желания: утопическое и ласкающее представление об обществе без художников (ибо художник всегда будет униженным), где каждый тем не менее способен подписать предметы своего наслаждения. Рекишо, в полном одиночестве, на мгновение предвосхитил это возвышенное общество любителей. Признать подпись Рекишо не означает включить его в культурный пантеон живописцев, это заручиться дополнительным знаком в беспорядочном нагромождении безмерного Текста, который пишется без перерыва, без начала и без конца.

Краткая хронология жизни и творчества Бернара Рекишо

1929: 1 октября Бернар Рекишо родился в Аньер-сюр-Вегр (деп. Сарта), где прожил до пяти лет. Его прадедушка по отцовской линии, Мари-Огюст Фламан, рисовал морские виды (выставлены в Пти-Пале в Париже), бабушка по материнской линии, Луиза Салль, в 1870‐е годы рисовала карандашом и мелом небольшие пейзажи.

1934: Семья Рекишо обосновывается в парижском пригороде Корбей-Эсон.

1934–1947: учеба в католических школах и интернатах в окрестностях Парижа.

1941: начинает писать картины религиозного содержания, в большинстве своем связанные с темой распятия (этим годом датирована первая известная работа художника – гуашь «Тайная вечеря»).

1945–1946: посещает Студию религиозного искусства, затем мастерскую Гюстава Корлена.

1947–1951: посещает многочисленные художественные школы, в частности – Академию Шарпантье, где знакомится с начинающим художником Жаном Критоном, и Академию Гранд-Шомьер, где встречает выдающегося в будущем галериста Даниэля Кордье. Оставляет религиозную тематику; многочисленные рисунки карандашом Конте (обнаженная натура, животные, обувь). В 1950 году пишет серию «Толстухи», примешивая для создания зернистой фактуры к масляным краскам полимерные опилки. Посещает в Сорбонне курсы санскрита. На короткое время принимает деятельное участие в мондиалистском движении. Первые литературные опыты.

1951–1952: проходит военную службу в Нанси, где получает возможность совмещать ее при случае с занятиями живописью. Читает «В поисках утраченного времени»; во время отпуска посещает в Париже выставку Кандинского. Продолжает писать. В живописи возникают кубистические мотивы, среди основных мотивов появляются изображения черепа.

1953–1954: изучает гравюру в Школе изящных искусств; встречается с Жаком Вийоном, под влиянием которого его живопись из «герметической» постепенно становится все более абстрактной. Осенью 1954 года вместе с Жаном Критоном и его женой Доминик д’Астье принимает участие в первой выставке группы художников-однокашников «Фрегат»; в дальнейшем регулярно участвует в ее выставках.

1953–1956: принимает участие в реставрации романских фресок церкви в Аньер-сюр-Вегр.

1954–1955: пишет фрагменты оставшегося незаконченным романа «Фаустус» (о всех литературных текстах Рекишо не было ничего известно вплоть до его смерти).