Фацетии

В Майнце жил замечательный теолог, у которого там был пасторский приход. Ему исповедовался один человек, с виду вполне благочестивый. Человек показал ему найденный им большой кусок золота, говоря, что не знает истинного владельца и с благословенья теолога намерен отдать это золото на строительство какого-нибудь храма. Теолог одобрил это намерение и принял золото, чтобы передать его на дела благочестия. Потом тот пожаловался, что приехал из Саксонии, но у него нет денег для возвращения на родину, которая далеко, и попросил у теолога дать ему взаймы десять гульденов, которые пообещал честно возвратить. Добрый патер согласился и, отпустив его с деньгами, тотчас же пошел к золотых дел мастеру и показал ему кусок золота, поздравляя со строительством храма. Проверив этот кусок, мастер обнаружил, что это позолоченный свинец, и добрый патер с печалью узнал о выдумке обманщика.

142. ОБ ОДНОЙ ПЬЯНОЙ ЖЕНЩИНЕ

Была одна старуха, которая каждый день напивалась допьяна. Для детей ее и друзей это было чрезвычайно тяжело и они часто пытались удержать ее, говоря о божьем гневе, о вечном проклятии и негасимом адском огне, но она не желала образумиться. Когда однажды, не помня себя, она валялась пьяная, они, посоветовавшись между собой, положили вокруг нее горящие угли. Когда старуха пришла в себя и увидала вокруг огонь, она подумала, что объята адским огнем. Тем не менее, она обрадовалась, что не утратила привычки пить, и сказала: «Нет ли здесь еще какой-нибудь несчастной души, которая захочет подкинуть мне (как у нас говорят) пфенниг на выпивку».

143. ОБ ОДНОМ РЫЖЕМ

В Майнце у одного совершенно рыжего адвоката был сын со светлыми волосами, и он водил его с собой. Когда его спросили, почему это у него самого волосы рыжие, а у сына светлые, он ответил: «Вы не удивляйтесь, ведь не головой же я его сделал, или произвел, а совсем другим местом».

144. ОБ ОДНОМ ГИСТРИОНЕ

Некий гистрион в Саксонии, когда проходил в одном городе мимо виселицы, увидал, что на человеке, недавно повешенном, надеты отличные ботфорты (наши их называют сапогами). Подстрекаемый бедностью, он попробовал стащить с него ботфорты. Так как от волнения он не мог их снять с ног, то отрезал ноги вместе с ними и принес их в дом к крестьянину, у которого остановился на ночлег. В жаркую комнату, где он спал (по-нашему, по-варварски: в избу), крестьянин ночью принес только что родившегося теленка, чтобы он не замерз. Ранним утром, когда еще люди не поднялись, гистрион ушел, успев снять ботфорты, и оставив в комнате отрезанные ноги. Крестьянин, который не видал, как гистрион уходил, когда, наконец, встал, то не нашел возле теленка ничего, кроме ног. Заподозрив, что теленок съел гистриона, он сжег теленка: потому что, если он такое натворил в младенчестве, то станет еще гораздо страшнее, если проживет подольше.

Другие люди, достойные большего доверия, говорят, что всех крестьян охватил такой страх, что сперва вооруженные жители хотели ворваться в дом (из которого отец семейства удрал со всей своей семьей) и убить там это животное. Но так как никто из всех них не осмелился войти первым, то, с общего согласия, они сожгли весь дом дотла, думая, что лучше спалить дом, чем подвергать опасности людей.

145. ОБ ИСПРАЖНЯЮЩЕЙСЯ КРЕСТЬЯНКЕ.

Когда одна крестьянка испражнялась в поле за деревом, ее заметил некий благородный рыцарь. Боясь, что она застыдится его, он сказал: «Продолжай, госпожа, свое дело, от которого никто не может отказаться». Крестьянка, которая уже облегчилась, ответила: «Теперь я вполне могу от него отказаться. Если хочешь, ты безо всяких можешь взять все это с собой».

146. ОБ ИСПРАЖНЯЮЩЕМСЯ КРЕСТЬЯНИНЕ

Один священник из села Мальмсхейм, увидев испражняющегося крестьянина, сказал ему: «Что ты здесь делаешь?» Крестьянин ответил: «А тебе что? Нельзя уж никому и покакать, чтоб ты не сунул туда своего носа!»[158]

147. ЗАБАВНЫЙ ОТВЕТ ОДНОЙ ЖЕНЩИНЫ

Некий граф, в Швабии могущественный и чрезвычайно известный, однажды был на охоте и повстречал крестьянку, которая сидела верхом на лошади и громко пела. Он ей сказал: «Отчего ты так радуешься, добрая матрона? Наверно, судя по твоему веселью, сегодня ночью ты стала женой». Когда крестьянка спросила, разве после этого бывает радостно и весело, он ответил, что да. «Тогда поцелуй[159] мою кобылу, друг добрый (она не знала, что он граф), чтоб она повеселела и двигалась побыстрей». Граф, рассмеявшись, сказал: «Ты хорошо мне ответила, иди с миром».

148. ОБ ОДНОМ МОНАХЕ