Фатальное трио

Я слышу звук расстёгивающейся молнии и ощущаю накатывающее душное облако из запахов его тела и крепкого парфюма. От руки директора несёт застарелым табаком. Он касается моего лица, нащупывая губы.

К страху добавляется отвращение и гадливость и я что есть сил сжимаю челюсти, чтобы ничто не могло проникнуть в мой рот.

Какое-то время мы боремся и я отчаянно сопротивляюсь, но чувствую, что он постепенно одерживает верх. Рука на моём затылке притягивает меня всё ближе к его паху. Козлище разгорячён, он чувствует близость моего лица и уже торжествует победу.

– Ну, давай-давай – Приговаривает он, – сделай папочке приятно. Ты сделаешь, сделаешь. И помалкивать будешь, не то я тебя так уволю, что никто уже не возьмёт. Это я могу, это я легко…

– М-м-м-м! – Мычу я, пытаясь безуспешно вырваться из его рук.

– Молодец, молодец. Ты же славная девочка, да? получишь обратно все часы. Будешь нормально зарабатывать. Не нужно будет новых любовников заводить, да? Ты запуталась. А я помогу.

Я дёргаюсь, пытаясь не сдаваться.

– Давай-давай же, ну! Чувствуешь папочку?

Я чувствую, осознаю, что меня накрывает паника, потому что я не знаю, что делать, а козлище напирает и напирает. И тут я слышу звук хлопающей двери и на мгновенье теряю зрение от ярко вспыхнувшего света.

– Да ты! Да ты! – раздаётся сдавленное кудахтанье. – Ах ты ж курва ненасытная! Ах ты ж нимфоманка! Мало тебе своих мужиков! На чужих рот открываешь! А ты козёл похотливый, молодую сучку захотел?! Блядовитый ж ты сатир, а!

Не успеваю я разобраться, что всё это значит, как на меня набрасывается Зинка и вцепляется в волосы! Да вы совсем что ли свихнулись все?!!! Она начинает меня валтузить и таскать из стороны в сторону, а козлище, вроде отдирает её от меня. Я не понимаю, что происходит.

Они что-то кричат, хрипят и завывают. Настоящий шабаш. Вдруг, я чувствую, что руки, тянущие мои волосы вздрагивают и разжимаются. Я тотчас отшатываюсь, пячусь и вскакиваю на ноги. Зина стоит прижав руки к лицу и тоненько воет.

Козлище поглаживает её по плечу и недовольным голосом уговаривает:

– Ну всё-всё, прекращай, не плачь. Даже синяка не останется. Сама ж виновата.

Я бросаюсь к двери и выскочив в коридор оборачиваюсь. Директор совершенно спокойно смотрит на меня и с состраданием говорит:

– Зина ударилась. Ну зачем же вы так, Алиса Вадимовна…

Шут. Глаза, правда, у него такие… медвежьи, как у тех парней из бара. Да что ж за жизнь у меня. Что им надо-то всем!

– Если кому скажете, вас же и обвинят. Вот и Зинаида Михайловна подтвердит, что вы сами виноваты…

Я хлопаю дверью и бегу. Скорее, скорее отсюда! Завтра же подам заявление об уходе. Об уходе? А заявление на директора за попытку изнасилования? Не-е-ет! Ни за что! Скорее, скорее отсюда! Доказать не смогу, только опозорюсь. Бегом, бегом!

Меня колотит. Руки и ноги трясутся. Я оборачиваюсь. Коридоры пустые, музыка и шум дискотеки отражаются от стен и окон безмятежными радостными волнами из мира, где ничего страшного произойти не может.

Я забегаю в пустую учительскую, хватаю сумку и плащ и замечаю в зеркале своё отражение. Ужас! Достаю влажную гигиеническую салфетку и протираю лицо, стирая размазанную косметику. Потом пытаюсь хоть как-то пригладить волосы.

В этот момент дверь в учительскую открывается и я в ужасе оборачиваюсь к ней. На пороге завуч.

– Алиса, с вами всё в порядке?

Должно быть, она замечает ужас в моих глазах и смотрит обеспокоенно.

– Да…– неуверенно отвечаю я.

– Вы очень странно выглядите. Точно ничего не случилось?

Я сглатываю, не зная что ответить.

– С Кузьмищевым поругалась, – говорю первое, что приходит на ум.

– А он разве здесь? Это странно.

Я киваю.

– Наталья Степановна, вы меня извините, я побегу.

Она отступает, освобождая мне дорогу.

– Вы можете всё мне рассказать. Я помогу. Но только если буду знать, с чем нужно помочь.

– Спасибо вам, – я низко опускаю голову и, не глядя на неё, выбегаю из учительской.

Спокойный и дружелюбный охранник на выходе кивает на прощание, и я выскакиваю за дверь.

Джип Роба здесь. Сколько же он меня ждал! Говорила же ему… Лучше бы я на такси поехала, сейчас тоже будет расспрашивать что со мной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– С директором поругалась, – сразу, предупреждая все вопросы, говорю я.

Он внимательно смотрит на меня и ничего не говорит. Я забираюсь в машину.

– Я смогу помочь, – говорит он, когда мы отъезжаем. – Ты можешь рассказать мне всё.

Вот прямо всё? Я злюсь. Знаю, он совсем не виноват, но всё равно злюсь.

– Ты как завуч наш, Наталья Степановна.

– Расскажи, почему ты плакала.

– Я не плакала, просто… косметику стёрла.

– Почему?

– Да задрал уже козлище.

– А чего хочет от тебя?

Я немного зависаю, не зная, что сказать

– Не знаю, – наконец, устало выдыхаю я. – Придирается, уволить грозит. Устала, не хочу о нём думать.

Но не думать не получается. Только о нём и думаю, он прям из головы не выходит, урод.

– Хочешь, я останусь у тебя?

Я пару мгновений соображаю, что ответить, и Роб снова говорит: