Фаталити. Цена его успеха

Две недели я держала телефон отключённым. Сбежала от всего мира. Выла от бессилия. Но было необходимо возвращаться. Жизнь продолжалась, как бы бессмысленно теперь это не звучало. У меня были обязательства перед тренерами и Денисом, и мне необходимо было вернуться в танцы.

За последующий месяц я успела услышать и прочитать о себе много разных слов. Меня смешали с грязью знакомые и незнакомые люди. Заклеймили "шлюхой". Моя социальная сеть разрывалась от обсуждений нашего расставания с Ираклием.

Сам Ираклий стёр в сетях любое упоминание обо мне. Ни одной фотографии, ни одной песни обо мне не было у него на странице. У меня не поднялась рука последовать его примеру, и я просто удалила страницу. В глубине души ещё теплилась надежда, что однажды он узнает правду, и мы будем вместе.

Слухи расползались с сумасшедшей скоростью. Я стала достоянием общественности. Что я только не услышала про себя за эти дни. Знакомые говорили со мной через силу, а некоторые могли обсуждать мой поступок, стоя в нескольких метрах от меня.

Я думала, мне будет сложно пережить ненависть людей к себе, но оказалось, что я сильнее данных обстоятельств. За последующие месяцы я обросла бронёй. Меня больше не беспокоило чужое мнение о себе.

Место, где было всегда спокойно – танцы. Тренеры обо всем знали. И о нашем расставании, и о том, с кем меня поймали за поцелуем. Но они тактично молчали, не травмируя лишними вопросами и разговорами. Наоборот, видя, как много я работаю, они заставляли меня работать ещё больше.

Я танцевала утром, днём и вечером. Танцевала в любую погоду и при любых обстоятельствах. Порой, я ночевала на скамейке в зале, чтобы не тратить время на дорогу и размышления. Я боялась останавливаться - мысли тут же безжалостно пожирали душу. Я танцевала, чтобы боль не могла добраться до моего израненного сердца. Она была безжалостна.

Единственный, кто знал правду о той ночи – это Денис. Из-за меня ему тоже пришлось столкнуться с негативом в свой адрес. Но ему было это всё безразлично. Ему претил этот город и местные, и он с нетерпением ждал, когда переедет в Штаты. Но перед этим, он, как и я, мечтали поучаствовать на Блэкпульском фестивале, который должен был состояться в мае месяце. Раньше мы с ним даже думать боялись об этом мероприятии. Но в тот год чувствовали, что готовы и достойны этого места.

Мы оба тренировались, как одержимые. Проходили отборочные соревнования и понимали, что мы достойны попасть на этот фестиваль. С раннего утра и до ночи мы репетировали и учили новые связки. В перерывах пили кофе и общались, будто ничего и не случилось – это помогало мне отвлечься. Тренеры были рядом. Были нашей опорой и поддержкой.

Так и прошли пять месяцев со дня нашего с Ираклием расставания. Меня продолжали презирать те, кого я любила всем сердцем и по кому скучала. Друзья не хотели даже смотреть в мою сторону, что уж говорить о разговоре со мной.

Я постоянно думала о родителях Ираклия. Скучала по Тине. Мне не хватало её материнского тепла. Я вновь осиротела… только теперь по собственной вине. Каждый раз я набирала её номер и сбрасывала. Не готова была услышать на том конце провода её разочарованный мною голос. Услышать, как я ей ненавистна, и как она меня презирает.

А мне так хотелось с ней поговорить. Поделиться своими достижениями. Рассказать, что получила приглашение на участие в фестивале, и Всероссийская федерация танцевального спорта взяла все расходы на себя.

Это было значимым событием в моей жизни. Мне хотелось кричать от гордости за себя. Кричать от счастья. Но вместо этого, я кричала от пустоты вокруг и внутри себя. Рядом не было никого, кроме бабушки. Всё вернулось на круги своя – будто бы и не было всех этих лет, прожитых с Ираклием. Он пришёл в мою жизнь, подарил новых людей, яркие краски, а когда ушёл – забрал всё с собой.

За день до вылета в Лондон раздался звонок на телефон. На экране высветилось имя Тины. Я была удивлена и испугана. Не брала дважды трубку, потому что боялась услышать, что она скажет. Но на третий раз я набралась сил и приняла вызов. Молчала. Не могла и звука произнести.

— Илиана? – услышала я мягкий голос женщины. – Ты тут?

— Да. Здравствуй, Тина, – поздоровалась сквозь дрожь в голосе.

— Привет, моя хорошая.

В ту секунду я решила, что она ничего не знает, раз так мила со мной. Но я ошиблась.

— Я всё ждала, что ты позвонишь мне, и мы поговорим, – продолжила она.

— О ситуации с Ираклием? – уточнила, чтобы не выглядеть глупо.

— Да.

— Я не готова говорить об этом. Ни с кем.

— Давай поговорим о том, о чем готова.

— Ты ведь знаешь, как трудно даются мне слова, – сдержано отвечала ей, а внутри всё горело от волнения.

— Да, ты у нас человек – действие, – с досадой отметила она. – Я звонила, чтобы поругать тебя, а услышала твой голос и поняла, что на могу. Ты ведь моя девочка.

Сердце сжалось от её слов. Это было неожиданно и очень приятно.

— Ты ведь помнишь, что наши двери с Русланом для тебя всегда открыты?