Фаталист

Когда второй стакан чая подходил к концу, дверь тихо скрипнула, и за спиной Печорина послышался легкий шорох платья и шагов. Он вздрогнул и обернулся – это была девушка!

Она села напротив него, безмолвно глядя ему в глаза. Взор этот показался Григорию Александровичу отчего-то чудно-нежен. Возможно, он напомнил ему один из тех взглядов, которые в прежние годы так самовластно играли его жизнью.

Девушка, казалось, ждала вопроса, но Печорин молчал, полный неожиданного смущения.

Лицо ее было бледным от волнения, рука без цели бродила по столу, и Григорий Александрович заметил, что она дрожит. Грудь девушки то высоко поднималась, то судорожно опускалась, будто она удерживала дыхание.

Эта комедия начинала Печорину надоедать, и он уже готов был прервать молчание самым прозаическим образом, предложив гостье стакан чая, как вдруг девушка вскочила, обвила руками его шею и запечатлела на его губах огненный поцелуй! В глазах у Григория Александровича потемнело, голова закружилась, и он сжал ее в объятиях, но она, как змея, скользнула между его руками, шепнув на ухо:

– Нынче ночью, как все уснут, выходи на берег!

После чего стрелою выскочила из комнаты. В сенях она опрокинула чайник и свечу, стоявшую на полу.

– Вот ведь бес-девка! – закричал денщик, расположившийся на соломе и мечтавший согреться остатками чая.

Тут только Печорин опомнился.

Какую игру затеяла девушка? Смущение ее было натуральным, но могла ли она влюбиться в него за то малое время, что видела? Едва ли. Как бы ни был самолюбив Григорий Александрович, он чувствовал, что сегодняшний спектакль имел иную цель, нежели просто добиться его расположения. Возможно, слова о коменданте вынудили девушку быть ласковой с ним? Что ж, в любом случае он намеревался выяснить это еще до наступления утра.

Часа через два Печорин разбудил денщика.

– Если я выстрелю из пистолета, – сказал он, – то беги на берег.

Тот выпучил на Григория Александровича глаза.

– Понятно тебе?

– Слушаю, ваше благородие!

Печорин заткнул за пояс пистолет и вышел.

Девушка дожидалась его на краю спуска. Ее одежда была более чем легкая, небольшой платок опоясывал гибкий стан.

– Иди за мной! – велела она, взяв Григория Александровича за руку. Ладонь ее была холодной.

Они стали спускаться и внизу повернули направо. Теперь они шли той же дорогой, которой накануне Печорин следовал за слепым. Всплыли воспоминания о ритуале, в котором его спутница принимала участие. Зачем она делала это? Что ей и мальчику было нужно от озерного чудовища?

Месяц еще не вставал, и только две звезды, как два спасительных маяка, сверкали на темно-синем своде. Тяжелые волны мерно и ровно катились одна за другой, едва приподнимая одинокую лодку, причаленную к берегу.

– Покатаемся, – сказала девушка, направившись к ней.

Григорий Александрович не назвал бы себя охотником до сентиментальных прогулок по воде, но отступать было не время.

Девушка прыгнула в лодку, он – за ней и не успел опомниться, как заметил, что они плывут.

В голову Печорину пришло, что где-то там, в пучине, обитает нечто, встретиться с которым ему хотелось бы меньше всего.

– Что это значит? – спросил Печорин настороженно.

– Это значит, – ответила девушка, сажая его на скамью и обвивая руками, – что я тебя люблю…

Ее щека прижалась к его, и он почувствовал на лице пламенное дыхание. Кожа, напротив, была холодной: казалось, от нее отхлынула вся кровь.

Вдруг что-то упало в воду с громким плеском.

Григорий Александрович схватился за пояс – пистолета не было!

Конечно, он догадывался, что девушка позвала его на эту прогулку не из-за любви, о которой говорила, но Печорин не ожидал, что она окажется такой ловкой и с легкостью обезоружит его. Теперь уже он не мог подать денщику сигнал, о котором договаривался.

Григорий Александрович быстро огляделся: от берега они отдалились саженей на пятьдесят, а плавать он не умел!

Вокруг лодки плескались черные волны с белыми бурунами, а в глубине озера нечто бесформенное и голодное дожидалось очередной жертвы.

– Зачем ты это сделала?! – спросил Печорин резко.

Вместо ответа девушка вцепилась в его одежду, как кошка. Он попытался оттолкнуть ее – напрасно!

Внезапно сильный толчок едва не сбросил его в воду. Лодка закачалась, но Григорий Александрович сумел удержаться. Между ним и девушкой завязалась отчаянная борьба.

Бешенство придавало Печорину сил, но вскоре он заметил, что уступает противнице в ловкости. Кроме того, девушка пускала в ход ногти и зубы. Она тяжело дышала – совсем как хищный зверь, добравшийся до добычи, которая оказалась чересчур сильной, но выпускать которую он не намерен.

– Чего ты хочешь?! – крикнул Григорий Александрович, крепко сжав девушке руки. Пальцы ее хрустнули, но она не закричала: ее змеиная натура выдержала эту пытку.

– Ты видел! – прошипела она, сверкая глазами. – Ты донесешь!

Сверхъестественным усилием она повалила Григория Александровича на борт. Оба они по пояс свесились из лодки, ее волосы коснулись воды: минута была решительная!