Фаталист

Дверь в подвал оказалась заперта: полицейские предусмотрительно навесили на засов замок. К этому Григорий Александрович был готов. Он специально прихватил с собой какой-то сыскавшийся у денщика металлический инструмент, название которого было ему неизвестно. Им можно было поддеть и оторвать засов, не снимая замка. Так Печорин и поступил. С непривычки пришлось повозиться, тем более что следовало позаботиться о том, чтобы полицейские наверху ничего не услышали.

Наконец Григорий Александрович открыл дверь и вошел в подвал. Здесь было темно и пусто. Именно такое ощущение сразу охватило Печорина. Неужели машины тут нет? Ее ведь не могли никуда перевезти – в этом он был уверен. Тогда откуда это чувство? Он зажег фонарь, который взял с собой, и двинулся вперед.

Почти сразу Григорий Александрович успокоился: очертания агрегата, укрытого тканью, он ни с чем не спутал бы! Но машина словно была мертва: никакого напряжения в воздухе не ощущалось, озоном не пахло, и вообще складывалось впечатление, будто она… отключилась. Если это так, то, возможно, уничтожить машину легче, чем он предполагал. Но что стало с душами, заключенными в резервуары? Они по-прежнему томятся в стеклянных сосудах или улетели в… Григорий Александрович понятия не имел, куда деваются души. Оставалось лишь надеяться, что не в тот жуткий мир, который открылся ему во время гибели Раевича.

Печорин подошел, не чувствуя сопротивления воздуха, к агрегату и стянул с него ткань.

Напрасно он думал, что машина отключена: черная бездна по-прежнему находилась внутри кольца. Прозрачные резервуары были заполнены клубящимися субстанциями. И все-таки что-то изменилось…

Григорий Александрович протянул руку и попытался прикоснуться к «раме». Ничто не препятствовало ему, как в прошлый раз. Пальцы Печорина приближались к гладкому металлу. Еще несколько дюймов – и он дотронется до машины!

Внезапно Григория Александровича охватил страх. Он замер, не в силах завершить начатое, но отдернуть руку не желал. Инстинкт самосохранения боролся в нем с волей.

Словно почувствовав его присутствие, черная бездна запульсировала, обретая плотность и материальность. Печорин попятился, расстегивая на груди мундир. Там, за пазухой, он прятал две полученные от Вахлюева динамитные шашки.

Когда Григорий Александрович услышал, как прокладывают дорогу в горах, то сразу подумал, что взорвать себя на склоне Машука было бы чудесно, но теперь он нашел динамиту иное предназначение. Идея покончить с жизнью перестала владеть им, потому что он наконец понял, зачем судьба хранила его.

Машина загудела, оживая. Воздух наполнился озоном и статическими разрядами. Где-то в глубине агрегата щелкнуло и зашипело. Григорий Александрович увидел, как пленные души заметались в своих стеклянных камерах.

Медлить было нельзя! Печорин вытащил обе шашки. Фитили на них он оставил достаточно длинными, чтобы успеть выбежать из дома, по дороге предупредив об опасности приставов. Но при взгляде на кипящую тьму, вспучивающуюся внутри рамы подобно штормовому морю, Григорий Александрович подумал, что фитили стоило сделать покороче – что-то назревало в подвале, и это не было простым пробуждением машины: всплеск энергии вызвало присутствие Печорина!

Григорий Александрович достал из кармана серные спички. Руки дрожали, несмотря на внутреннее спокойствие и решимость. Печорин бросил взгляд на черноту, норовящую выплеснуться из стальной рамы агрегата, и вдруг понял, что оттуда на него кто-то смотрит! Он замер, не в силах отвести глаз. Спичка повисла в воздухе, так и не чиркнув о коробок.

Бушующая тьма постепенно превращалась в подобие чудовищного лика. Угадывались глаза и губы, кривившиеся в торжествующей ухмылке. На мгновение Печорину показалось, будто это Раевич, но он сразу понял, что заблуждается: то, что проступало из неведомых глубин, не имело ничего общего с банкометом.

Григорий Александрович нашел в себе силы опустить взгляд и зажечь спичку. Что бы ни пыталось проникнуть в мир смертных, оно не должно было помешать ему уничтожить чудовищную машину. Бикфордов шнур заискрился, осветив лицо Печорина пляшущим оранжевым светом.

– Ты пришел! – зазвучало в ушах у Григория Александровича. Он поднял глаза, но губы лица, проступившего из бездны, не двигались – слова появлялись в голове у Печорина сами собой. – Явился, чтобы вернуть долг!

– Я тебе ничего не должен! – проговорил Григорий Александрович, сжав динамитную шашку.

– Разве? – Тьма всколыхнулась, и в подвале запахло тленом. От электрических разрядов на стенах расцветали и угасали белые холодные всполохи. Кожа покрылась мурашками, волосы встали дыбом, и на зубах появился металлический привкус. – Ты проиграл свою душу, и она принадлежит мне!

Григорий Александрович запалил второй фитиль. Воздух становился все более вязким, и каждое движение давалось с трудом. Однако, когда заплясал второй искрящийся огонек, Печорин испытал облегчение. Он почти справился, и теперь дело оставалось за малым – выбраться из этого проклятого подвала!