Fatal error: вне игры

— Разница детализации, не все зоны обрисованы одинаково чётко. И сами по себе динамические отметки на ней не появляются, для этого надо, чтобы объект попал в поле зрения цифр. Чем больше цифр его наблюдают, тем качественнее обрисовка и выше точность позиционирования. В принципе, карта может вести уже нарисованный объект по пустой зоне, но это уже ненастоящие данные, это только прогноз.

— А что означает маленький красный череп?

— Где?

— Метров сто к югу от цирка.

— Я же не знаю, где здесь у вас цирк. Наведи на здание пристальный взгляд, выскочит информационная панель, дай мне из неё первые две цифры. Это кластерные координаты.

— Четыреста девяносто два и двести одиннадцать.

— Теперь вижу.

— Ну и что это?

— Место гибели игрока. Два часа прошло с того момента, уже не понять, кто его приземлил.

— Твои дружки постарались?

— Друзей, среди Посредников, у меня нет и быть не может. И сам я уже не Посредник, забудь. Да и не был им, меня Система не спрашивала, согласен я или нет. Она, вообще, не очень разговорчивая.

— На тебе пальто и шляпа Посредников, а встречают, вообще–то, по одежде.

— Это хорошая одежда.

— Старомодно выглядит, не очень красивая.

— А я за модой не гоняюсь. Да здесь никто за ней не гоняется. Если находятся настолько ненормальные чудики, их жизнь перевоспитывает с особой жестокостью. У игроков к одежде особые требования. Это пальто с хитрой терморегуляций: в жару охлаждает, на морозе согревает. Его не пробить из пистолета, если стрелять не в упор, может выдержать даже автоматную пулю, а с пары сотен метров не всякая винтовка возьмет. При попадании защищает от переломов и разрывов внутренностей, потому что, материал, встречая скоростной объект, в это месте, мгновенно твердеет на большой площади, прилегая при этом к телу. Становится, как бы, крупной деталью анатомического доспеха. Получается, импульс не в одну точку приходится, а распределяется, рассеивается. Толкнёт такая «деталька», конечно, конкретно и без синяков не обойдется, но есть неплохой шанс, что только ими отделаешься. Шляпа тоже непростая, думаю, ты уже поняла, что её трудно пробить. И ещё она… Чёрт! Да куда ты прёшь? Ты где права купил, индюк слепой?!

Огромный грузовик, тащивший за собой такую же немаленькую цистерну, пёр лоб в лоб, даже не думая сворачивать. Полоса для него встречная, и это при том, что левая сторона полностью свободна, там ни одной машины не видно.

Кира, почти не задумываясь, ухватилась за джойстик, одновременно прижимая к глазам очки, но её остановил возглас Криса:

— Не вздумай! Кто его знает, что у этого психа в цистерне! Держись!

Едва успела послушаться, как Крис резко свернул влево, пересек встречную полосу и не притормозил перед высоким бордюром. Машина вскочила на него, даже не заметив, без ожидаемого жесткого удара, а дальше чуть развернулась и помчалась парой колес по газону, а парой по тротуару.

Грузовик попытался увязаться следом. Но слишком уж он громадный и неповоротливый, непомерно сильная инерция, монструозная машина не сумела быстро развернуться, они проскочили перед ней спокойно.

А вот микроавтобусу, который очень некстати выскочил из переулка, не повезло. Грузовик, не снижая скорости и отчаянно виляя по дороге, жестоко смял его, разнёс на клочки, будто картонную коробку и понёсся дальше. Кира, наблюдая за ним через камеру–прицел, едва удержалась от соблазна пострелять по его задним колесам. Хорошо бы, конечно, остановить этого ненормального, но цистерна действительно немаленькая и неизвестно чем заполнена, а по обеим сторонам улицы теснятся ряды коттеджей.

Может там и копии людей живут, но слишком уж они неотличимы от оригиналов. Не поднялась рука подвергать их такому риску.

Чуть дальше Крис выбрал переулок между двумя рядами коттеджей, потом несколько раз свернул и вновь попытался выскочить на основную дорогу. Но не тут–то было, упёрся в натуральную пробку: машины замерли бампер к бамперу, их скопилось очень много, втиснуться в сплошной поток не получилось.

— Да откуда они здесь собрались?! — раздражённо воскликнул Крис. — Ты же говорила, что у вас весь народ по домам сидит?

Кира пожала плечами:

— Разное случается, некоторые люди очень нервничают при обстрелах и глупо себя ведут.

— Я их прекрасно понимаю, но только не в этом случае. Зачем им, вообще, куда–то ехать, когда снаряды летают?

— Далеко на восток они не залетают, поэтому, многие люди, чуть что, удирают в ту сторону.

— Я не пойму, как можно объехать эту пробку, здесь больше нет других дорог в ту сторону, тупик какой–то.

— Это не совсем пробка, — Кира указала вперёд. — Ты снизу не видишь за машинами, а я в прицел вижу. Там шлагбаум опущен.

— Шлагбаум?

— Там, через триста семьдесят метров, переезд через железную дорогу. Когда поезд пройдёт, шлагбаум поднимется. Надо просто немножко подождать.

— Триста семьдесят, надо же, какая ты точная. У вас что, и поезда при обстрелах ездят?

— Всякое бывает. Иногда, круглые сутки стреляют, так что, по–твоему, может нам, вообще, не жить в такие дни? Ещё и как ездят. Это очень важная дорога, она на запад ведёт.