Фата Моргана. Зов далеких планет

Я помню, что лежал там, не в силах двинуться, собраться, мысленно проклиная себя за то, что не помогал людям, что я такой никчемный.

Так характерно для меня.

Я стал оправляться от бреда и различать крики вокруг моей головы: протяжный вой парня, который ударился обо что-то ногой и решил, что убился. Мгла немного рассеялась, и я обнаружил, что это был репортер. В странном ощущении времени я понял, что прошло десять или пятнадцать минут.

Я перевернулся и опустился в шахтный штрек, измученный, лежа ничком. Я отдыхал еще минуту. Вой стал громче, и мое сознание прояснилось. Я поднялся на четвереньках, моя голова свисала вниз. Она была тяжелой, как если бы на ней была тяжесть всего мира, но я поднял ее достаточно высоко, чтобы посмотреть в сторону кричащего.

Репортер застрял под балкой. Другая балка частично подпирала ее. Но и в такой ситуации я знал, что репортер не так уж и пострадал.

Подпорки, должно быть, раскачались после последнего взрыва, нокаутировав меня скользящими ударами и завалив его.

Я попытался встать, и через некоторое время я понял, что могу сделать это. Мои колени дрожали, готовые согнуться, и я испытывал ужасную тошноту, но держался. Я шатаясь подошел к подпорке и стал оттаскивать ее. Репортер пронзительно закричал мне:

— Подыми ее, ты, дурак! Не тащи! Подыми!

— Слишком тяжело, — выдохнул я. — В следующий раз, когда я рвану, выскользните из-под нее.

Я потянул. Он стал вылезать. Вес балки был слишком велик. Мне пришлось выпустить ее. Он заорал:

— Ты же меня раздавишь! — Однако я мог видеть, что нижняя часть подпорки все еще держит на себе большую часть веса.

Я вновь потянул. Он опять стал вылезать. На этот раз он вылез целиком. Я бросил балку и опустился на не. Я чувствовал, что вновь отключаюсь. В конце концов услышал ругань репортера.

— Чертов дурак! Ты порвал мне штаны.

Я был рад, что не мог слышать остального.

Когда я пришел в себя, я был снаружи и старый Сэм наклонился надо мной, всовывая мне в рот влажный баллдн. Вокруг нас находились стонущие, обливающиеся кровью, страдающие люди — некоторые шатались, некоторые лежали на спине, одни держались мужественно, другие были испуганы. Лишайник был убран, чтобы держать их в стороне от тянущихся к ранам усиков. Толстый владелец шахты лежал на боку, прислонившись спиной к камню, его рука крепко сжимала культю.

Я ощутил недостойный порыв радости. Так редко случается, что виновник таких действий ловится на собственную алчность. Обычно страдают рабочие, которые не могут помочь сами себе.

Репортер стоял у моих ног.

— Здорово, — повторял он вновь и вновь. — Вот это история! Черт возьми! Я хотел материал и получил его, — он громко расхохотался. — Я должен буду похвалить ваш вонючий Марс. Вы чертовски услужливы!

Он триумфально оглядел страдающих людей. Никто не смотрел в его направлении.

Я оттолкнул Сэма и сел.

— Врачи? — спросил я.

— В пути, — ответил Сэм. — Я вызвал их по радио из конторы шахты. Должны сейчас появиться.

Я посмотрел на владельца шахты и почувствовал некоторое сожаление. Как бы то ни было, я желал бы, чтобы он больше пострадал, чтоб мог узнать все страдания, причиной которых был. Но, возможно, это не могло бы помочь. Он тоже был бы спасен с приходом врачей. Жаль.

Я чувствовал, что мое сожаление было недостойным, поскольку здесь дюжина человек, корчившихся в агонии, в то время как я не был по-настоящему ранен. Трое мужчин лежали тихо. Они уже никогда не испытают боль. Я чувствовал новый порыв гнева.

— Я запретил взрывы не ради забавы, чтоб показать свой значок! — бессмысленно выкрикнул я в сторону владельца шахты. Он не смотрел на меня.

— Черт! — крикнул я. — Будь проклята человеческая жадность. Меня тошнит от людей. Мне стыдно, что я родился человеком!

Старый Сэм стал растирать мою голову ладонями у висков, намеренно их массируя.

Я покачал головой и увернулся.

— К чему? — стонал я. — Какой толк?

Репортер все еще стоял у моих ног, глядя на меня. Его лицо оживилось он планировал нечто из ряда вон выходящее.

— Ты спас мою жизнь, приятель! — крикнул он.

— Кретин! — с отвращением ответил я.

— Ты спас мою жизнь! — вновь крикнул он. — Парень, я уже вижу заголовки. Заголовки, за которые я несу ответственность. Ты будешь героем, приятель.

Я плюнул, а потом неуместно подумал, что должен был бы сберечь плевок для любимого лишайника Сэма.

— Да, сэр, — репортер по-прежнему неистовствовал. — Может ли быть лучший материал для героя? Маленький человек, подневольный правительству! Я покажу тебе, что могу сделать, какая я важная фигура. Я возьму такую соплю, как ты, и сделаю из тебя всемирного героя. Мне реклама тоже не повредит.

— Смотрите, — вяло сказал я, — вот герой.

Я указывал на Макнаба, который поднялся на ноги и смотрел на нас.

— Если вы хотите получить героя, возьмите его. Он заслужил это. Пока я лежал там без сознания, а вы кричали, он был в шахте и вытаскивал людей.

— Этот сукин сын! — крикнул репортер, внезапно придя в ярость.