Фарт

— А-а! — с досадой отмахнулась Зинаида Сергеевна. Эту тему, при всем желании поддержать разговор, обсуждать ей не хотелось. О чем же говорить? Она посмотрела на заставленный посудой стол и задержала взгляд на чашке. Широкая, с густым синим рисунком, она стояла перевернутая после мытья. Зинаида Сергеевна взяла ее, протянув руку. — Какая чудесная чашечка! Давно купили? — поинтересовалась она.

— Месяца два назад. Я была в Москве. Ну да, в июле.

Вере Михайловне понравилось, что Подпалова похвалила ее вкус. Она поднялась и достала из буфета молочник от другого сервиза — оранжевый, с красными кружками. Формой он напоминал пингвина.

— А вот посмотрите какой, — сказала она.

Зинаида Сергеевна схватила молочник.

— Ах, очаровательный! Знаете, это моя слабость. Очаровательный молочничек. Рисунок, форма! Где вы это все раздобыли? В комиссионном?

— Как вам не стыдно, москвичка! — с деланным возмущением сказала Вера Михайловна. — В ГУМе! Там иногда бывает прекрасная посуда. И очень дешево. Знаете, сколько я заплатила за две чашки и за молочничек? Двенадцать с чем-то.

Тема была найдена. Женщины заговорили о посуде, потом о «страшно» дешевых мехах, потом о пластмассовых пуговицах. Они понравились друг другу. Зинаида Сергеевна нашла, что Соколовская славная женщина, и еще больше уверилась в своем мнении, что ее чем-нибудь обидели. А Вера Михайловна прониклась убеждением, что столичную женщину сразу можно отличить по широте кругозора, по вкусу, который она проявляет, и вообще по тому, что с ней легко и приятно говорить.

Они перешли на диван. Вера Михайловна поджала под себя голые ноги в домашних туфельках, отороченных мехом, откинула голову на спинку дивана и стала вспоминать о том, как она проводила время в Москве: о Театре народного творчества, о Центральном парке культуры и отдыха, о Клязьме, где она кутила со знакомыми два дня. Зинаида Сергеевна слушала ее и удивлялась, что в Москве так интересно, так весело. Она не бывала ни в Театре народного творчества, ни в Центральном парке культуры и отдыха, ни на Клязьме. Ей было немного грустно, что, живя в Москве, она ничего этого не знала. Но и болтая так, она не забывала о цели своего визита. Спасительная идея пришла ей в голову.

— Вы должны меня выручить, Вера Михайловна, — сказала она.

Вера Михайловна насторожилась: наконец-то выяснится, зачем пришла Подпалова.

— Я вас слушаю, — сказала Вера Михайловна, придавая своему голосу не любопытство, а участие.

— Я попала в безвыходное положение. Организуется концерт, и меня уговорили участвовать. Я сперва очень отказывалась — я давно бросила сцену, но меня все-таки уговорили. Концерт — самодеятельный, простой. Неловко было отказаться. И вот — беда с репертуаром. У меня все такое старье — выступать стыдно. А здесь, в Косьве, ну ничего нельзя достать.

Скрыть разочарование Вера Михайловна не сумела. Она наморщила лоб, опустила на пол ноги и сказала скучным голосом:

— Попробуйте в библиотеке.

— Пробовала. Турнаеву просила помочь. Ничего не выходит. Может, у вас есть что-нибудь подходящее, Вера Михайловна? Или, может, посоветуете что-нибудь? Безвыходное положение.

— Ну, уж безвыходное! Прочитайте, что есть…

— Ничего нельзя придумать?

Идя сюда, Подпалова не рассчитывала, что Вера Михайловна поможет ей. Теперь она цеплялась за эту тему, потому что знала: когда иссякнет она, придется говорить о настоящем деле. Это было лицемерие, маленькое лицемерие, но оно оправдывалось тем высоким побуждением, которое привело ее сюда.

— Право, не знаю, как вам помочь, — повторила Вера Михайловна.

Подпалова сидела боком и с надеждой смотрела на нее. Вера Михайловна смягчилась. В конце концов, ее не касается, для какого концерта нужен Подпаловой репертуар. Подпалова, незнакомая ей женщина, просит о помощи. Что же, ей можно помочь.

— Подождите, — сказала Вера Михайловна любезно и пошла в кабинет Ивана Ивановича.

— Неужели что-нибудь есть? — крикнула вдогонку Зинаида Сергеевна.

— Посмотрю сейчас, — отозвалась Соколовская.

Она зашуршала в кабинете бумагой, потом заскрипела дверца шкафа, с грохотом упала на пол тяжелая книга. Зинаида Сергеевна встала и вошла в кабинет Вера Михайловна сидела на корточках перед раскрытым книжным шкафом и перебирала книги на нижней полке. На полу вверх коленкоровым переплетом лежал пыльный толстый прейскурант черных металлов.

— Вот, нашла, — сказала Вера Михайловна, поднимаясь. — Стихи Михаила Светлова. Тут есть одно замечательное стихотворение — «Гренада». Посмотрите: прекрасное стихотворение.

— Стихотворение… — разочарованно сказала Подпалова. — Мне нужна мелодекламация. Стихи и в библиотеке предлагали.

Она перелистала книжку.

— Одни стихи…

— Ну да, одни стихи. Это сборник стихов, — с досадой сказала Вера Михайловна.

Зинаида Сергеевна огорченно причмокнула и закрыла книжку.

— Не то!

Огорчение Подпаловой разозлило Веру Михайловну. Она взяла книгу из ее рук и сердито спросила:

— А что, если подобрать музыку?

— Кто же подберет? Нет, с мелодекламацией не выйдет.