Читаем Фарос и Фариллон полностью

Эпифания

Короткое путешествие Филона

Климент Александрийский

Св. Афанасий

Тимофей Кот и Тимофей Белый Колпак

[Бог покидает Антония]

Часть 2 ФАРИЛЛОН

Элиза в Египте

Хлопок - взгляд со стороны

Притон

Пустынное место

Между солнцем и луной

Поэзия К. П. Кавафи

- я не собирался излагать Вам все это, когда начинал письмо. Не говорите об этом (то есть, о деталях) никому, поскольку мне бы хотелось этой книгой преподнести сюрприз читателям.

С благодарностью за помощь

в написании обеих книг,

Всегда Ваш

Э. М. Форстер

Харнэм Монумент

Грин Вейбридж

5-7-23

Мой дорогой Кавафи,

Вы - плохой поэт. Я писал Вам и передавал два экземпляра книги и записку через Валассопуло. Получил ли я хоть слово в ответ? Ни единого. Вы обязательно должны ответить хотя бы на это письмо. Ибо все обстоит великолепно. Книга пользуется большим успехом для подобного рода книг, за 6 недель продано 900 экземпляров, и мы торопимся со вторым изданием; рецензия в литературном приложении «Таймс», большие рецензии в «Нэшн», «Нью Стэйтмент», «Дэйли Телеграф»[111] и так далее. И самое большое внимание привлекли Ваши стихи. В ряде случаев рецензенты цитируют их целиком, и я получил несколько писем, например, от Зигфрида Сассуна[112], авторы которых хотят прочитать больше Ваших стихов и получить больше информации о Вас. А теперь - самое замечательное. На днях я был в «Чатто и Уиндус» - это одно из лидирующих наших издательств, - и они стали расспрашивать меня о Вас, в частности, можно ли перевести и другие Ваши стихи. Причем они сами затеяли этот разговор, я о Вас даже не упоминал. Конечно, они не гарантировали публикацию, и я не хотел бы вселять в Вас надежд, которые могут рухнуть. Но, действительно, мой дорогой Кавафи, если вы сможете заставить Дж[орджа] В[алассопуло] перевести сразу полдюжины стихов, то я бы мог отнести их в «Чатто и Уиндус» и еще раз поговорить на эту тему. Если они будут по-прежнему заинтересованы, мы могли бы добавить еще, и, в конце концов, получилась бы славная книжка. Пусть это и не такое большое дело, однако она бы доставила некоторое удовольствие Вам, Дж[орджу] В[алассопуло] и мне и уж определенно порадовала бы тех ценителей, которые ее прочтут. Я очень не люблю, когда замечательные вещи не попадают туда, где они нужны.

Не хотели бы Вы увидеть некоторые рецензии? Если бы Вы были не плохим поэтом, а хорошим, я бы Вам прислал. Рецензия в «Таймс» (она не подписана, но я полагаю, что автор - Миддлтон Мюрри[113]) - наполовину загадочная, наполовину юмористическая - действительно, очень хороша, и, по-моему, автор верно «схватил» суть нашей работы. Во всяком случае, он продает нас, как горячие пирожки.

Ваш томящийся ожиданием друг,

Э. М. Форстер[2]

10 июля 1923 г.

Мой дорогой Форстер,

я горячо признателен Вам за книгу «Фарос и Фариллон», которую я оцениваю чрезвычайно высоко. Ваше эссе о Фаросе восхитительно открывает книгу. В «Возвращении из Сивы» мне очень понравился следующий фрагмент: «греческий дух был еще жив. Но он жил теперь сознательно, а не бессознательно, как в прошлом». В очерках о св. Клименте, св. Афанасии и о Тимофеях Вы рисуете яркую картину второго века нашей эры и александрийского христианства. - Миссис Элиза Фэй, открывающая тему современного города, совершенно восхитительна. Весьма жизненно эссе о хлопке, и «Отшельническое место» замечательно. Наконец, нет нужды повторять, как нравится мне статья о моей поэзии и как я признателен Вам за нее.

Всегда Ваш,

К. П. Кавафи

Харнэм Монумент

Грин Вейбридж

1-8-23

Мой дорогой Кавафи,

Большое спасибо за Ваше письмо от 10 июля. Я должен написать также и Валассопуло. После того как мы с Фирнессом немного подправили его перевод «Дария», я предложил его в «Нэшн», и они ответили, что с радостью принимают. Они предлагают 3 фунта и 3 шиллинга, на что я уже согласился от Вашего имени - надеюсь, я поступил правильно - и сказал, чтобы они выслали чек непосредственно Вам. Я не знаю, когда стихотворение появится.

Как видите, это не такой уж большой источник дохода![114] Однако давайте его увеличивать. Выберите еще какое-нибудь стихотворение (желательно, историческое) и заставьте В[алассопуло] его перевести. Сейчас, когда публика Вами заинтересовалась, очень важно поддерживать этот интерес.

Всегда ваш

Э. М. Форстер

[черновик Кавафиса]

август 1923

Большое спасибо за Ваше письмо от 5 июля [нрзб]

Я очень рад, что Ваша книга пользуется успехом [нрзб] Я также очень рад, что мои стихи привлекли некоторое внимание [нрзб]

Я писал Вам в начале июля [нрзб]

Реформ Клуб, Лондон S. W.

20-8-23

Мой дорогой Кавафи,

Сегодня утром мой почтовый ящик был переполнен Вами! Во-первых (и это самое приятное), письмо от Вас, затем корректура «Дария» для «Нэшн» и, наконец, письмо от «Хогарт Пресс», которое я цитирую:

Перейти на страницу:

Все книги серии Creme de la Creme

Темная весна
Темная весна

«Уника Цюрн пишет так, что каждое предложение имеет одинаковый вес. Это литература, построенная без драматургии кульминаций. Это зеркальная драматургия, драматургия замкнутого круга».Эльфрида ЕлинекЭтой тонкой книжке место на прикроватном столике у тех, кого волнует ночь за гранью рассудка, но кто достаточно силен, чтобы всегда возвращаться из путешествия на ее край. Впрочем, нелишне помнить, что Уника Цюрн покончила с собой в возрасте 55 лет, когда невозвращения случаются гораздо реже, чем в пору отважного легкомыслия. Но людям с такими именами общий закон не писан. Такое впечатление, что эта уроженка Берлина умудрилась не заметить войны, работая с конца 1930-х на студии «УФА», выходя замуж, бросая мужа с двумя маленькими детьми и зарабатывая журналистикой. Первое значительное событие в ее жизни — встреча с сюрреалистом Хансом Беллмером в 1953-м году, последнее — случившийся вскоре первый опыт с мескалином под руководством другого сюрреалиста, Анри Мишо. В течение приблизительно десяти лет Уника — муза и модель Беллмера, соавтор его «автоматических» стихов, небезуспешно пробующая себя в литературе. Ее 60-е — это тяжкое похмелье, которое накроет «торчащий» молодняк лишь в следующем десятилетии. В 1970 году очередной приступ бросил Унику из окна ее парижской квартиры. В своих ровных фиксациях бреда от третьего лица она тоскует по поэзии и горюет о бедности языка без особого мелодраматизма. Ей, наряду с Ван Гогом и Арто, посвятил Фассбиндер экранизацию набоковского «Отчаяния». Обреченные — они сбиваются в стаи.Павел Соболев

Уника Цюрн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги