Фараон (ЛП)

Каждый из них взял на себя обязательство в течение ближайших нескольких дней отплыть на родину и там собрать свои отдельные армии, готовые к предстоящей кампании. Это была поистине знаменательная новость. Я, например, ожидал, что двое или трое из наших заклятых союзников откажутся от своих обязательств, если их когда-нибудь призовут выполнить их. Я поздравил Гуротаса и Хуэя и сказал им, что сообщил их женам о похищении Серрены и убийстве Пальмиса. Они были так же благодарны мне и так же стыдились себя, как я ожидал, – ни один из них не проявил мужества, чтобы сообщить ужасную новость своим супругам и встретить первые волны их горя и отчаяния.

‘Ну и хорошо, - сказал я им. ‘Но теперь мы должны идти за Панмаси. Время для разговоров закончилось. Время убийства уже близко.’

Наконец я был свободен и поспешил вдоль причала туда, где "Мемнон" укорачивал швартовы, готовясь к отплытию.

‘Я думал, ты никогда не будешь готов к отъезду, - мрачно сказал Рамзес, когда я забрался на борт. Я не видел его улыбки с тех пор, как он узнал, что Серрена пропала. ‘Где, во имя чести и достоинства великого бога Зевса, ты прятался, Таита?’

‘Это что, обвинение в трусости?- Спросил я его таким тоном, что он побледнел и отступил на шаг.

- Прости меня, Таита. Я никогда не должен был говорить этого тебе, из всех живущих людей. Но я наполовину обезумел от горя.’

- Я тоже, Рамзес. Вот почему я никогда не слышал, чтобы ты говорил то, что только что сделал.- Вы привезли на борт моих голубей? - тут же спросил я.’

- Полная клетка из двенадцати особей, и все они женского пола, потому что они самые сильные, быстрые и решительные, как и все женщины, как ты мне не раз говорил. Тут я услышал знакомое воркование, доносившееся по трапу с нижней палубы. Рамзес слабо улыбнулся, вероятно, впервые с тех пор, как потерял Серрену.

- Они слышали твой голос. Они любят тебя, Тата, как и все мы.’

‘Тогда докажи мне это, отправив корабль немедленно, если не раньше, - строго сказал я и спустился вниз, к своим красавицам.

В своей каюте, рядом с птичьей клеткой, я нашел на столе свой письменный ящик, а рядом - свиток папируса. Я немедленно принялся сочинять короткое, но ясное послание для Венега в его винной лавке под сенью стен дворца Аттерика в Луксоре. Я написал ему, что я был полностью уверен, что это Аттерик заказал похищение Серрены; однако, Панмаси совершил это деяние.

Панмаси был на пути в Египет, и мы преследовали его, но у него было больше двенадцати часов форы. Была большая вероятность, что мы не сможем поймать его до того, как он достигнет Египта. Если это окажется так, то Аттерик почти наверняка удержит Серрену либо во Дворце Луксора, либо во Вратах мучений и горя. Я попросил его подтвердить мою оценку ситуации и держать меня в курсе всего, что может оказаться полезным для нас в наших попытках найти и спасти принцессу.

Удовлетворившись своим сочинением, я написал его на трех отдельных экземплярах легкого папируса. Я всегда повторяю свои послания трижды. Это делается для того, чтобы обеспечить получение хотя бы одного экземпляра в надлежащем порядке. Небо - опасное место для пухлых молодых голубей, потому что их усердно сторожат ястребы и пустельги; но прошлый опыт убедил меня, что по крайней мере одна из трех моих птиц благополучно вернется в голубятню, где она вылупилась.

Таким образом, я выбрал трех самых сильных птиц из клетки и прикрепил одинаковое сообщение к ноге каждой из них. Потом я отнес одну из них на кормовую палубу под мышкой, а двух другие оставил в клетке.

Выйдя на палубу, я с облегчением увидел, что мы покинули гавань и вышли в открытое море. Затем я выпустил свою первую птицу на ветер. Она трижды облетела вокруг корабля и улетела, взяв курс на юг. С интервалом в час я выпускал оставшихся двух птиц и смотрел, как они исчезают за горизонтом. Мы более спокойно следовали за ними на Мемноне.

С северо-запада дул свежий ветер, и мы бежали перед ним по широкой полосе, самой удобной для плавания. За шесть дней плавания мы прошли остров Крит, а еще через пять дней - африканское побережье. За это время мы остановили и поднялись на борт девяти странных судов, чтобы обыскать их. Все они приняли нас за пиратов и попытались сбежать. Так что нам пришлось догонять друг друга в жестокой погоне. Это в значительной мере объясняло то время, которое потребовалось нам, чтобы проделать южный путь от Порт-Гитиона до устья Нила. Для меня не было ничего удивительного, что Серрены не было ни на одном из перехваченных нами судов, но мы с Рамзесом не могли упустить шанс отыскать ее.

Я молился Артемиде, чтобы, если Серрена уже заперта за Вратами мучений и горя, богиня не позволила страшному Дугу сделать с ней то, что он хотел. Для меня не было утешением знать, что сам фараон не пойдет с ней по этому пути. Он предпочитал идти по тропинкам, не столь благоуханным, как ее.