Фараон

Затем в комнату тихо вошли две рабыни и начали зажигать масляные лампы от горящих свечей. Я был удивлен этим, пока не выглянул из окна на великолепный вид Тайгетских гор и не увидел заходящее солнце, скользящее за зубчатые гребни.

‘Во имя могущественного Зевса! - О боже! - воскликнул я с удивлением, вскакивая на ноги. ‘Который сейчас час?’

Хуэй встал и подошел к водяным часам, стоявшим на столе в дальнем углу. - Он постучал по стойке указательным пальцем. - Этот замок, должно быть, неправильно отрегулирован. Она капает слишком быстро. Он показывает восемь часов после полудня. Несомненно, что это неправильно?’

- Посмотри в окно на солнце. Это никогда не бывает неправильно’ - ответил я, но затем повернулся к Рамзесу. ‘Когда вы договорились, что Серрена и ее спутники вернутся?’

Рамзес вскочил на ноги с виноватым выражением лица. ‘Я уверен, что они уже вернулись в цитадель. Они должны были вернуться несколько часов назад. Но Серрена не хотела бы нас беспокоить. Гуротас оставил строгие инструкции ...

Я не стал дожидаться продолжения его легкомысленных предположений, но уже был на полпути к дверям комнаты, когда Гуротас крикнул мне вслед: Как ты думаешь, куда ты идешь?’

- К главным воротам. Часовые узнают, вернулась Серрена или нет, - крикнул я через плечо. Я с трудом узнал свой собственный голос, пронзительный от паники, звенящий в ушах. Не знаю, отчего я так разволновался, но вдруг все мои прежние мрачные предчувствия нависли надо мной на крыльях стервятника, и в ноздри ударила вонь катастрофы. Я бежал, как олень, преследуемый гончими, и слышал топот сапог на лестнице, когда остальные гнались за мной. Я ворвался во двор и крикнул стражникам с расстояния ста шагов: "Принцесса Серрена уже вернулась в цитадель?- Мне пришлось повториться, прежде чем один из них понял меня.

‘Еще нет, мой господин Таита, - крикнул он мне в ответ. ‘Мы так долго ждали ...

Я не мог больше слушать его болтовню. Я проскочил мимо него и побежал к конюшне. Я вспомнил, что оставил свой меч висеть в зале Совета, но я не мог вернуться, чтобы забрать его, не сейчас. Я совершенно точно знал, что с Серреной случилось что-то ужасное. Она отчаянно нуждалась во мне.

Я сунул удила в зубы моей любимой лошади, прекрасной гнедой кобылы, которую подарила мне Техути. Затем, не тратя времени на то, чтобы оседлать ее, я вскочил на ее голую спину и вонзил пятки ей в ребра.

- Привет, Саммер!- Я позвал ее, и мы вылетели со двора конюшни на дорогу, которая пересекала перевал в горах и вела вниз, к северному побережью. Один раз я оглянулся и увидел, что остальные во главе с Рамзесом, Гуротасом и Гуи далеко позади меня, но едут изо всех сил в тщетной попытке догнать меня.

Когда я добрался до узкой тропинки, ведущей к пляжу и голубому бассейну, дневной свет уже начал меркнуть. Я все еще подталкивал Саммер, когда она вдруг так дико шарахнулась с дороги, что менее опытный всадник был бы сброшен с ее спины. Но я зажал ее между колен и заставил резко остановиться. Я оглянулся на предмет, лежащий на тропинке и потревоживший мою кобылу. Затем с внезапной тревогой я понял, что это был человеческий труп. Я соскользнул со спины Саммер и повел ее, покачивая головой, туда, где лицом вниз лежало тело. Оно было пропитано каплями крови. Я опустился на одно колено и осторожно перевернул его на спину. Я сразу узнал его.

Это был Пальмис - сын Хуэя и Бекаты. Он был совершенно голый. Его убийцы забавлялись с ним, прежде чем перерезать ему горло. Они вспороли ему брюхо и вытащили внутренности. Они отрубили ему мужественные части тела и проткнули глаза, оставив пустые глазницы. Он уже не был красивым молодым человеком, и я почувствовала горький укол сострадания к его родителям.

Когда я снова встал и огляделся, то понял, почему они мучили его, когда усмирили. Пальмис слишком дорого заплатил за свою жизнь. В кустах неподалеку валялись тела четырех нападавших - тех, кого он взял с собой в путешествие к Анубису в подземный мир.

Я проклинал их в самых злобных выражениях, но слова не могут помочь мертвым. Все мое внимание переключилось на тех, кто еще был жив – если они вообще существовали. Сколько было нападавших? Я удивился, потому что тропинка была вытоптана множеством ног. Я прикинул, что их было не меньше тридцати, включая тех четверых, которых Пальмис забрал с собой.

Но на переднем плане моего сознания, затмевая все остальное, стоял образ Серрены. Как они с ней справились? Когда они снимали с нее одежду, мог ли кто-нибудь из них устоять перед ее обнаженной красотой? Я почти слышал их похотливые крики, когда они прижимали ее к земле и ждали своей очереди сесть на нее. Я почувствовал, как по моему лицу текут слезы - слезы гнева, ужаса и сострадания. Я вскарабкался Саммер на спину и в диком отчаянии послал ее вниз по тропинке к голубому бассейну.