Фараон

Три ночи спустя, когда я полностью оправился от своего последнего испытания, я дождался восхода луны, прежде чем спуститься в спящий лагерь, пошептался с часовыми, которые привыкли к моим ночным прогулкам, затем скользнул в темные воды Нила и начал плыть. Я прошел мимо черных силуэтов Птичьего и Рыбного островов, не останавливаясь, а затем из темноты материализовался третий остров в цепи. Он был подсвечен звездным покровом. Это была незнакомая территория для меня. Хотя издалека он выглядел точно так же, как и первые два острова, я не знал, чего ожидать.

Когда я подплыл достаточно близко, чтобы коснуться каменных стен, я обнаружил, что они действительно похожи на две другие: отвесные и высокие, чрезвычайно трудные для подъема, кроме как опытным и бесстрашным скалолазам. Однако они дали мне небольшую передышку, и по мере того, как я поднимался, я заметил, что эрозия времени и стихий была далеко не такой сильной, как на двух других островах. Я даже смог различить на некоторых каменных блоках следы резцов древних строителей. Когда я добрался до вершины, то обнаружил, что она вымощена такими же плитами. Конечно, они были разбиты и повалены корнями пробивающихся сквозь них растений. Как и первые два, вершина острова была гплотно покрыта этой густой растительностью.

К этому времени луна уже поднялась над горизонтом. Это был растущий полумесяц без облачного покрова, скрывающего его свет. Я пробрался сквозь густой подлесок и, добравшись до центра башни, с изумлением обнаружил там остатки древней лестницы, спускавшейся в отверстие вертикальной шахты. Вопреки всякой логике древние построили шахту, чтобы достичь дна реки. Потом я сообразил, что там, скорее всего, не одна шахта, а целых четыре, по одной на каждом острове. Я скатился вниз по обвалившимся ступенькам, рискуя сломать себе шею, если потеряю равновесие, но очень скоро путь мне преградили обломки и мусор, накопившиеся за долгие века.

Я искал продолжение шахты, но нашел только еще один ряд керамических плиток, встроенных в стену. На них были изображены существа, которые, несомненно, должны были быть выдрами. Рыбные, птичьи и выдровые туннели, но ни один из них никуда не ведет.

Я проклинал богиню Инану за то, что она так плохо со мной обошлась, и пинал ногами спрессованный мусор, который не давал мне доступа в глубину шахты. Это был безрассудный жест. Мне показалось, что я сломал палец на ноге. Я поспешно сел и положил раненую ногу на колени. К счастью, дальнейший осмотр показал, что мой палец не поврежден. Я поднялся на ноги и заковылял обратно на поверхность.

‘Я слышал, как кто-то звал меня по имени?’

Я виновато вздрогнул, когда знакомый голос произнес это у меня за спиной. Я обернулся и увидел богиню, сидящую на краю шахты. Она была, как всегда, невероятно красива. Ее черты сияли в лунном свете внутренним сиянием, которое превосходило сияние небесного тела в небе над нами. Ее улыбка была очаровательнее, чем когда-либо.

- Прости мою дерзость, возвышенная. Я упрекал себя, а не тебя.- Я бы поклонился, но нога все еще болела.

‘Так ты изменил свое имя на то же, что и мое, дорогой Таита? Я польщена, но не вполне убеждена.’

Ее замечание было хорошо понято, поэтому я пропустил его мимо ушей и сменил тему нашего разговора. - ‘Куда ведет этот туннель, возлюбленная Зевса?’

- Туда, куда пожелает и чего заслуживает твое сердце.- Она все еще наказывала меня, и я принял это как оправдание. - Она без паузы сменила тему разговора: - Но это, кажется, наименьшая из ваших нынешних проблем, я права?’

‘Кого или что ты имеешь в виду?- Осторожно спросил я.

‘Ты даже не знаешь его имени, - ласково передразнила она меня. ‘Как ты можешь надеяться победить его, даже не зная, кто он?’

‘Полагаю, мы обсуждаем Лицо со шрамом?- Спросил я.

‘Я никого не знаю под этим именем, ни доброго, ни злого.- Она опять была педантична.

‘Но вы ведь знаете человека с этим особым недугом или отличительной чертой на лице, не так ли?’

‘Его зовут Террамеш, - согласилась она. ‘Он сын Гекаты и Фонта.’

- Все знают, что Геката - богиня магии, призраков и некромантии, - согласился я. ‘Но я не знаю никого по имени Фонт.’

‘Очень немногие слышали о нем, Таита, - объяснила мне Инана. - Он был смертным, одним из первых людей на земле. Он похитил Гекату и изнасиловал ее. От этого союза она родила Террамеша. Таким образом, ее сын - наполовину бог, наполовину человек. Он - божество, но не бог. Когда он достиг зрелости, Террамеш дрался на дуэли со своим отцом Фонтом, чтобы наказать его за то, как он обращался со своей матерью. Они сражались день и ночь, но в конце концов Террамеш убил своего отца. Однако в ответ он получил от Фонта смертельную рану левой стороны головы и лица.’

‘Если он получил такую рану от своего собственного отца, как же он все еще здесь, чтобы принести мне горе и лишения?’