Фараон

– Амон, читающий в моем сердце, – ответил Херихор, – знает, как противен мне подобный союз. Еще не так давно презренные ассирийцы платили нам дань! Но если ты, святой отец, и верховная коллегия говорите, что судьба против нас, мы вынуждены заключить союз…

– Да, вынуждены… – поддакнул Мефрес.

– В таком случае о вашем решении сообщите вавилонской коллегии; они уже устроят так, что царь Ассар пришлет к вам посольство. Поверьте мне, этот договор очень выгоден для вас: вы без войны увеличиваете свои владения! Впрочем, об этом подумала наша жреческая коллегия.

– Да низойдет на вас всякая благодать: богатство, власть и высокая мудрость! – сказал Мефрес. – Ты прав, надо поднять нашу жреческую касту, и ты, святой муж Бероэс, поможешь нам.

– Необходимо облегчить тяжелое положение народа, – вставил Пентуэр.

– Жрецы… народ!.. – сказал как бы про себя Херихор. – Прежде всего надо обуздать тех, кто жаждет войны. Правда, фараон на моей стороне, и мне кажется, что я добился некоторого влияния на наследника – да живет он вечно! Но Нитагор, которому война нужна, как рыбе вода… И начальники наемных войск, которые только во время войны приобретают у нас значение… И наша аристократия, которая думает, что война покроет их долги финикийским ростовщикам и принесет им богатство…

– А между тем земледельцы падают под бременем непосильного труда, а работающие на общественных работах бунтуют против жестокости управителей, – вставил Пентуэр.

– Этот – все свое! – сказал Херихор. – Ты, Пентуэр, думай о крестьянах и рабочих, а ты, Мефрес, о жрецах. Не знаю, что вам удастся сделать. Но клянусь, что даже если бы мой собственный сын толкал Египет к войне, я не пощадил бы его.

– Так и поступай, – проговорил халдеянин. – Впрочем, те, кто хочет, пускай воюют, только не там, где они могут столкнуться с Ассирией.

На этом совещание закончилось. Халдеянин накинул шарф на плечи и опустил на лицо вуаль. Мефрес и Херихор стали по бокам, а Пентуэр позади, все лицом к алтарю.

В то время как Бероэс шептал что-то, скрестивши руки на груди, в подземелье снова началось движение; раздался отдаленный гул. Присутствующие с удивлением прислушивались. Тогда маг громко возгласил:

– Бараланенсис, Балдахиенсис, Паумахие, взываю к вам, дабы вы были свидетелями наших уговоров и оказывали нам покровительство.

Вдруг раздался звук труб, столь ясный, что Мефрес припал к земле, Херихор, пораженный, оглянулся, а Пентуэр бросился на колени и, весь дрожа, зажал уши.

Пурпуровая завеса на алтаре зашевелилась, и ее складки приняли такие очертания, как будто оттуда хотел выйти человек.

– Будьте свидетелями, – взывал халдеянин изменившимся голосом, – вы, небесные и адские силы! А кто не сдержит клятвы или выдаст тайну договора, да будет проклят…

«Проклят…» – повторил чей-то голос.

– И погибнет…

«И погибнет…»

– В этом, видимом, и в том, невидимом, мире. Неизреченным именем Иеговы, при звуке которого содрогается земля, море отступает от берегов, гаснет пламя и все в природе разлагается на элементы…

В подземелье, казалось, разразилась настоящая гроза. Звуки труб смешивались с раскатами далекого грома. Завеса алтаря спала и унеслась почти по земле, а из-за нее среди непрерывных молний появились какие-то причудливые создания – полулюди, полурастения и полузвери, все вперемешку свиваясь в клубки…

Вдруг все стихло, и Бероэс медленно поднялся в воздух над головами трех жрецов.

В восемь часов утра харранец Пхут вернулся в финикийскую гостиницу «У корабля», где его мешки и сундук оказались уже найденными. Спустя несколько минут явился и доверенный слуга Асархаддона; хозяин повел его в подвал и торопливо спросил:

– Ну как?

– Я стоял всю ночь, – ответил слуга, – на площади, где находится храм Сета. Часов около десяти вечера из сада, расположенного на расстоянии пяти владений от дома «Зеленой звезды», вышли трое жрецов. Один из них, с черными волосами и бородой, направился через площадь к храму Сета. Я побежал за ним, но спустился туман, и я потерял его из виду. Вернулся ли он в «Зеленую звезду» и когда – я не знаю.

Хозяин гостиницы, выслушав посланного, хлопнул себя по лбу и стал бормотать:

– Если мой харранец одевается как жрец и ходит в храм, то, должно быть, он и есть жрец; а поскольку он носит бороду и волосы, – очевидно, халдейский жрец. И то, что он тайком встречается со здешними жрецами, наводит на подозрения. Полиции я не скажу об этом, а то как бы мне же еще не попало, но сообщу кому-нибудь из влиятельных сидонцев. Из этого, пожалуй, можно извлечь выгоду если и не для себя, то для наших.

Вскоре вернулся второй посланец. Асархаддон и с ним спустился в подвал и услышал следующее:

– Я всю ночь стоял против дома «Под зеленой звездой». Харранец был там, напился и так орал, что полицейский даже сделал замечание привратнику…

– Как?… – спросил хозяин. – Харранец был всю ночь под «Зеленой звездой»? И ты его видел?…

– Не только я, но и полицейский…