Far Cry. Прощение

Когда Уилл проснулся на рассвете, рубашка все еще лежала рядом. Протянув руку, он провел ладонью по мягкой ткани, позволив себе на мгновение представить, что под ней плоть и кровь. Ему вновь вспомнилась женщина, которая была его женой, и жизнь, что он некогда вел. Веки закрылись сами собой. Через мгновение Уилл услышал звук, который можно было бы принять за лай щенка. Но охотник безошибочно узнал медведя.

Лонни так и спал на крыльце. Бутылка выпала из его руки, как раз когда Уилл вышел из дома. Винтовка стояла на прежнем месте. Уилл поднял ее, вскинул к плечу и принялся рассматривать кромку леса в прицел. С проволоки исчез один бобер, а ветки, закрывающие ловушку, были разворошены.

Уилл перехватил винтовку, оттянул затвор, проверяя, на месте ли пуля, снял с предохранителя и быстро вернулся в комнату за патронами и своими вещами. Собрав все, он вышел на залитое рассветным солнцем крыльцо и на всякий случай еще раз осмотрел край леса через прицел винтовки. Ничего не изменилось. Одной тушки все так же не хватало, а ветки были беспорядочно разбросаны.

Звук повторился вновь, и Уилл больше не сомневался, что это не тот огромный гризли, которого он видел во время дождя. Да, это точно был не он. Охотник спустился с крыльца и со всей доступной скоростью и аккуратностью пересек поле в направлении ловушки.

В яму попала медведица, и Уиллу хватило одного взгляда, чтобы понять, почему гигантский гризли спустился с гор в долину. Он был голоден и следовал за самкой и ее детенышем. Медвежонка не было видно, но охотник не сомневался, что тот где-то поблизости. Вокруг было совершенно тихо. Малыш мог сбежать, но скорее всего, просто прятался рядом с ямой, где лежал труп его матери. Сверху можно было видеть колья, пробившие бурую шкуру. Светлая древесина покраснела от крови.

Уилл прошел по краю ямы, пока не увидел в грязи следы. Рядом с теми, что принадлежали медведице, просматривались более мелкие отпечатки лап ее детеныша в том месте, где он метался по краю ямы, пытаясь дозваться мать. Именно этот звук и разбудил Уилла.

Судя по размеру следов, медвежонку было не больше пары месяцев, а их направление подсказало, что он выбрался с поля и направился к дороге.

Уилл прошел немного по следу, но затем вернулся, чтобы забрать оставшихся на проволоке бобров, и лишь после этого продолжил путь, внимательно вглядываясь и вслушиваясь в происходящее вокруг. Он двигался медленно и осторожно – не столько не желая напугать малыша, сколько понимая – на медвежонка охотился не только он, но и огромный гризли.

Заметить место, где медвежонок пересек дорогу, тоже оказалось несложно: цепкие передние и широкие задние лапы заметно разрыли гравий. Уилл тоже перешел на другую сторону и углубился в лес, продолжая идти по следам.

Иногда они терялись на подсохшей земле, иногда проще становилось ориентироваться по примятой траве или клочкам темной шерсти.

Спустя два часа солнце поднялось высоко, в лесу стало душно, а след привел Уилла к зарослям бузины. Он остановился и наконец закинул на плечо винтовку, которую все это время так и нес в руке. Присев на одно колено, охотник коснулся совсем свежего следа медвежонка в грязи. Судя по всему, бузина росла на берегу ручья, которого из-за нее не было видно.

Когда Уилл поднялся, он почти не сомневался, что заметил в кустарнике движение. Даже не думая вновь браться за оружие, он подошел чуть ближе. Отсюда были видны темные мохнатые лапы медвежонка, торчащие из-под веток. Они почти тут же исчезли, но светло-коричневый оттенок летней шубки сложно было с чем-то спутать.

Не отводя взгляда от этого места, Уилл достал одного бобра и швырнул вперед, а затем замер, выжидая. Прошло совсем мало времени и из куста высунулся черный, измазанный грязью нос, а совсем скоро медвежонок уже вгрызся зубами в свежее мясо. Он оттащил тушку обратно к кустам, прижал одной лапой и начал жадно есть, не сводя с Уилла взгляда.

Когда от первого бобра остались только кости, охотник взялся за второго, но в этот раз сначала разделил его на несколько кусков. Первый из них он швырнул прямо медведю, второй – примерно в футе от кустарников. Медвежонок послушно преодолел расстояние до угощения, низко пригибаясь к земле и продолжая смотреть на человека.

– Ты голоден, – едва слышно выдохнул Уилл, но этого оказалось достаточно, чтобы круглые ушки медвежонка повернулись в его сторону.

Пользуясь моментом, охотник достал еще один кусок, но не стал бросать его на землю, а так и продолжил держать в руке. Ему стоило больших трудов сохранить спокойствие, особенно когда медведь действительно начал приближаться. Несмотря на возраст, в животном была уже добрая сотня фунтов, а может, и больше, повадки и стать напоминали о взрослых гризли, а когти на лапах впивались в землю, будто клыки. К тому моменту, как медвежонок забрал мясо из его руки, Уилл задумался, насколько далеко детеныш будет готов следовать за ним.