Far Beyond a Promise Kept (СИ)

— Должно быть, это началось еще тогда, когда вы были детьми, — продолжил Гарри, наблюдая за реакцией Снейпа. — Я начал жить у нее, когда ей было двадцать три, и совершенно точно знаю, что с тех пор в дом не приходил никто из нашего мира.

— У нас новая традиция? — спросил Снейп, заложив в книгу обрывок пергамента, чтобы пометить страницу. — Показывать способность делать серьезные логические выводы после двух лет совершенно непримечательной работы на уроках зельеварения?

— Вот только не надо быть таким злым, — хмуро ответил Гарри. — Вы сказали мне разобраться с магией крови, и мне стало интересно, почему она согласилась на это, раз так ненавидит весь наш мир.

Гарри взял с кофейного столика свою записную, где делал пометки по исследованию, и кинул на Снейпа сердитый взгляд.

— И? — спросил зельевар, постукивая пальцами по пергаменту, который читал.

— И ничего. В книгах много чего написано о смерти моих родителей, но ни слова не сказано о том, что случилось после.

На этот раз Снейп поднял на него взгляд, и Гарри очень захотелось, чтобы он этого не делал, потому что глаза у него были на мокром месте.

— Петуния Эванс выросла в том же городе, что и я, Кокворте, — сказал Снейп, указав на картину с домом, висевшую на стене. — В срока двух домах от моего. Она относилась к высокомерной элите, испытывающей глубокое отвращение к реалиям рабочего городка, в котором ей приходилось жить, и с нетерпением жаждала возможности сбежать оттуда. Она уехала в восемнадцать лет, не желая иметь ничего общего со своей сестрой, родителями и всем, что напоминало ей о том, откуда она была родом. Так что я могу догадаться, как она оказалась в столь скучном магловском пригороде и что появление племянника на ее пороге лишь, скорее всего, усилило ее ненависть ко всему, что связано с нашим миром.

Гарри сидел, чуть приоткрыв рот, удивленный объемом информации, который Снейп по своему желанию выдал ему.

— Меня не было там той ночью, но я подозреваю, что Петуния не столько согласилась на защиту магией крови, сколько ей ее навязали.

Гарри с трудом сглотнул, проклиная свое сотрясения, потому что ему безумно хотелось свернуться клубочком и заснуть.

— Точнее ей навязали меня, — сказал Гарри.

— Что ж, да, — ответил Снейп, беря другую книгу из стопки на кофейном столике. — Пусть это будет твоей мотивацией. Чем быстрее ты победишь Волдеморта, тем быстрее ты сможешь покинуть их дом.

— Но я даже не знаю, как это работает. Дамблдор сказал, что все дело в том, что в наших жилах течет одна и та же кровь, что именно это дает мне защиту. Но все ведь не может быть так просто, верно?

Снейп вздохнул.

— Дело в крови, но еще и в том, что она взяла тебя к себе. Она твой опекун, Поттер. Она исполняет ту же роль, что и твоя мать.

— Ни черта подобного! — взорвался Гарри, резко встав, отчего у него тут же закружилась голова. — Она никогда этого не делала!

Он бросился в сторону ванной, до которой была всего пара шагов, по дороге наткнувшись на дверной косяк, потому что едва держался на ногах.

— Поттер!

Судя по паузе, с которой отреагировал Снейп, его застала врасплох внезапная вспышка ярости. Гарри не стал кричать на Дамблдора, когда тот на первом курсе сказал ему, что его уберегла его тетка. Но с тех пор он успел посмотреть на семьи своих друзей и не раз сталкивался с опасностью в школе, а потому больше не собирался терпеть все эти оправдания.

Тетя Петуния, может, и уберегла его от опасности, когда он был маленький, но сам по себе Гарри не раз попадал в неприятности, а потому больше не желал быть перед ней в долгу за мнимую защиту. Особенно учитывая, что она обращалась с ним, как с каким-то Оливером Твистом, когда он был ребенком.

Гарри склонился над раковиной, прижав пальцы к виску в попытке избавиться от головокружения. После проведенного им исследования магии крови, во время которого он узнал, насколько сильной должна была быть материнская любовь, чтобы дать ему защиту, у него было отвратительное чувство, что ненависть его тети пустила на ветер все усилия, затраченные на заклинание.

Он сглотнул комок в горле, вспоминая последнее лето, когда Снейп, человек, которому он даже не нравился, выделил ему свой кабинет и койку, узнав, что Гарри не нравилось спать в открытых пространствах. Тетя Петуния же много лет держала его в чулане, игнорируя его крики и слезы, когда ему снились кошмары о смерти родителей и ярком зеленом свете.

Пытаясь прояснить мысли в голове, Гарри едва обратил внимание на то, дверь позади него открылась. Ничего не изменилось с тех пор, как он был маленьким. Его тетя все еще ненавидела его, а защита крови сработала против Волдеморта на первом курсе, а потому Гарри приказал себе заканчивать ныть.

— Джон.

Голос Снейпа раздался словно издалека, хотя тот стоял прямо за ним. Руки у него были холодными, а пальцы худыми и очень сильными, что Гарри ощутил, когда Снейп повел его к выходу из ванной. Сильная хватка вокруг плечей держала Гарри прямо, хотя его ногам, похоже, движение пришлось не по душе, а тело прямо-таки уговаривало прилечь.