Фантомный бес

Спустя месяц-другой сосед, живущий этажом ниже, рассказал Муре, что некий молодой литератор ищет переводчиков с английского для недавно созданного издательства. Она отправилась на поиски. И с первого взгляда этого литератора узнала. Давным-давно, совсем в ином мире, она стояла с ним бок о бок на крыше башни Вячеслава Иванова. Стихи читал Блок. Забыть это было невозможно. И она, толком не успев представиться, рассказала именно об этом. «Блок? – очень по-доброму улыбнулся литератор. – “Незнакомка”? Этого действительно забыть нельзя».

Все та же щетка усов, большой нос, смешливые, добрые глаза. Тогда это был тонкий, высокий юноша. Сейчас это был зрелый молодой мужчина, производивший впечатление веселого гиганта.

– Вы и вправду знаете английский? – спросил он.

– Полагаю, не намного хуже, нежели русский, – ответила она со спокойным достоинством.

– А опыт переводов у вас есть?

– Да, но, к сожалению, не художественных текстов. В основном история, экономика, политика. Я жила в Англии, потом несколько лет в Германии. Мой муж был дипломат, и мне приходилось довольно много помогать ему.

– Ну, это уже неплохо, – он вновь растянул губы теплой улыбкой. – Мне думается, у вас получится. А почему бы и нет? Тем паче что мы вам поможем. Художественный перевод – дело тонкое, но весьма завлекательное. Научиться этому имеет смысл. Можете мне поверить.

– Я верю. – Она улыбнулась в ответ.

– А совершенствоваться в этой профессии можно и нужно всю жизнь. Я даже знаю, какую книжку вам дам для пробы. Допустим, сказки Уайльда. Вы же их читали?

– Я их читала, – Мура была серьезна. – Более того, я сама хотела начать именно с Уайльда. «Звездный мальчик» и так далее.

– Смотрите-ка! – обрадовался литератор. – Даже наши намерения совпадают. Естественно, мы начинаем с прозы. Стихи – дело особое. Не случалось переводить?

– Чуть пробовала. Но это не в счет.

– Тут, знаете ли, немного надо быть поэтом. Но вы, видать, стихи любите, коли ходили на Башню.

– Люблю, – коротко ответила Мура.

– А сами не пишете? Признавайтесь.

– Сказать честно, нет.

– Ну, если у вас проснется такое желание – поиграть с рифмами, милости прошу. Попробуем и тут. Но для начала я должен представить вас организатору издательства. Вы не знаете, кто он?

– Понятия не имею, – равнодушно сказала Мура.

– Это писатель Алексей Максимович Горький.

– Ах, вот как? – сказала Мура. – Тем лучше.

Телохранитель Троцкого

Сбежавший на Украину Блюмкин развернул бурную деятельность. Он мотался по городам и весям, собирая сторонников-революционеров. В руки бандитов из какой-то атаманской шайки он попался случайно. Был остановлен их разъездом на небольшой проселочной дороге. Отвезен в ближайший штаб. Слово «социалист-революционер» партизанским начальникам средней руки ничего не говорило. Они приняли его не то за московского шпиона, не то за деникинского и начали методично избивать. Он молчал, мычал, но ничего не рассказал и никого не выдавал – ни к кому шел, ни от кого шел. Поздним вечером окровавленного, полуживого его заперли в сарае с тем, чтобы назавтра или расколоть, или добить.

Но жизненные силы этого человека были необыкновенны. Слегка очнувшись, он тут же начал действовать. В темноте сарая он нашарил обломок деревянного кола и небольшой чурбак. Используя кол как рычаг, он начал поднимать одну из запертых воротин покосившегося хлипкого сарая. Та поддалась и немного поползла вверх на своих петлях. Подперев ее чурбачком, тем же колом он подрыл рыхлый слой земли и, обдирая спину, протиснулся в образовавшуюся щель. Часовой мирно спал в десяти шагах, привалившись к колоде и почти уронив винтовку. Встать узник не мог и полночи полз. Добравшись до какой-то железнодорожной насыпи, он не нашел сил ее переползти и потерял сознание. Там и увидели его утром два верховых, которые спешили куда-то по совсем другому делу. Для верности стукнув его пару раз прикладом, они аккуратно выложили тело на рельсы – нехай его переедет первый же поезд. Но поезда ходили редко, если вообще ходили, и он успел прийти в себя. Он вновь пополз и добрался до опушки тощего леса. Поднялся и, спотыкаясь, падая, цепляясь за тонкие, кривые стволы, шел, отдыхал в наступившей тьме и снова шел. На рассвете он вышел к какому-то хутору, заглянул в первый же амбар, упал на охапку сена и заснул.

Наткнулась на Блюмкина в амбаре девчушка лет пятнадцати. Она смотрела на него удивленно, но без испуга. Он знал, что умеет притягивать людей. Он улыбнулся ей, насколько смог, и знаками показал, что хочет пить. Она принесла ему хлеба и молока. Несколько выбитых бандитами зубов не давали ему нормально жевать, десны кровоточили, но все же хлеб деревенской выпечки показался ему сказочно вкусным. А молоко он пил с упоением.

Через две недели он полностью окреп и еще через неделю добрался до Киева.