Фантомас – секретный агент

Офицер согласился. На набережной, выходившей к зданиям Почетного легиона, в это время не было никого, иначе любопытные были бы крайне удивлены, увидев элегантного молодого офицера в прекрасном мундире спускающимся на берег в обществе похожего на Квазимодо старого нищего в рваной пелерине, с аккордеоном, висящим на ремне за спиной. Офицер пошел впереди. Во взгляде Вагалама мелькнула радость, и тот, кто всмотрелся бы в него, увидел, что этот проницательный, живой, умный взгляд не имеет ничего общего с обычным выражением Вагалама.

И действительно, человек, догнавший на улице лейтенанта де Луберсака, был не Вагалам, а полицейский Жюв. Он решил выяснить реальные связи Фантомаса (он не сомневался, что Вагалам — Фантомас), а для этого принять его вид, выдать себя за него, и в его облике выявить сообщников зловещего преступника. Жюв был уверен, что Фантомас, разоблачив себя в глазах Жюва, не рискнет, по крайней мере какое-то время, появляться в облике Вагалама.

Полицейский рассчитывал сейчас выведать что-нибудь у офицера из Второго бюро, поддерживавшего наиболее тесные отношения с Вагаламом.

Кроме того, Жюв намеревался проникнуть в среду, в которой бывал бандит, чтобы найти его следы…

Лейтенант де Луберсак неожиданно спросил его:

— Ну, как дело В.?

— Дело В.? — повторил смутившийся Жюв. — Идет понемногу, нового мало. «Что, к черту, может означать это дело?» — спрашивал он себя.

Но офицер, сам того не подозревая, пришел ему на помощь.

— Наш капрал должен был прибыть сегодня в Верден?

На этот раз Жюв сообразил: речь шла о капрале Винсоне. Решительно, Жюв шел по верному пути, и, по мере того, как он будет продвигаться в своем следствии, станет ясной связь между этими людьми: Броком… Бобинеттой… Вильгельминой… де Луберсаком… Винсоном. Все эти люди, очевидно, были персонажами трагической драмы, задуманной неуловимым Фантомасом.

— Срок его отпуска, — продолжал лейтенант, — истекает сегодня утром?

Жюв подтвердил:

— Он уехал вчера вечером.

— И у вас есть новости?

— Пока нет.

— Вы поедете в Верден?

— Возможно, — на всякий случай сказал Жюв.

Офицер, меняя тему, спросил:

— Ну, а документ?

— Хм!

Получалось, что выспрашивает не полицейский, а сотрудник Второго бюро; игра становилась опасной.

К счастью, де Луберсак сам помогал ему отвечать на вопросы.

— Я надеюсь, — заявил он, — что вы скоро его найдете? Это самая неотложная ваша задача…

Жюв подтвердил это, многозначительно кивая головой. Лейтенант же продолжал:

— Вы знаете, что получите в награду пятьдесят тысяч франков…

— Ох! — возразил фальшивый Вагалам с комическим сожалением. — Минус двадцать пять луидоров штрафа!

Лейтенант улыбнулся:

— Мы это обсудим. — Потом продолжал: — После смерти любовницы капитана Брока произошел ряд событий…

— Как? — спросил Жюв, приняв крайне удивленный вид. — Любовница капитана Брока тоже умерла? Бедная девушка!

Ошеломленный офицер посмотрел на аккордеониста.

— Вы что, Вагалам? Вы совсем идиот?

— Но почему, лейтенант?

Офицер топнул ногой.

— Никакого лейтенанта, я вам говорю! Господин Анри! Просто Анри, как хотите…

Жюв понял свою ошибку.

— Вы что, Вагалам, забыли о шалонском деле? Об убийстве певицы Нишун?

— Конечно, нет, — заявил лже-Вагалам.

— Ну, так что тогда?

— Тогда, — сказал Жюв, которому пришла в голову новая мысль, — тогда… Нет, я лучше помолчу.

Анри де Луберсак настаивал:

— Говорите! Я вам приказываю!

— Ладно, — согласился полицейский, все больше входя в роль Вагалама, — если вы хотите знать мое мнение, я полагаю, что Нишун вовсе не была любовницей Брока.

Де Луберсак заспорил:

— У нее нашли письма покойного…

— Ну и что? Это подстроено.

— Кем? — удивился офицер. Потом, подумав немного, вдруг сказал: — Но вообще-то вы должны это знать лучше всех, Вагалам, потому что именно вы ее видели последним в Шалоне; вы разговаривали с Нишун в среду вечером, накануне ее смерти…

Жюв на всякий случай собирался это отрицать, но офицер продолжал:

— Вас видел трактирщик.

«Так, так», — сказал себе Жюв.

Де Луберсак торопился с вопросами:

— Кто, по-вашему, убил Нишун?

У Жюва было на этот счет мнение, но сейчас он меньше всего желал сообщить его офицеру.

— Право, я склонен думать, что это тетка Пальмира.

— Тетка Пальмира! — повторил, смеясь, Анри де Луберсак. — Вы ошибаетесь. Сегодня, мой бедный Вагалам, вы решительно глупы, но знайте, могу вам сообщить, что теткой Пальмирой был один из моих коллег по Второму бюро.

(Это был в действительности капитан Лорейль.)

Жюв поздравил себя с успехом своего пробного шара.

Лейтенант де Луберсак вернулся к первому вопросу:

— Вагалам, вы только что говорили о любовнице Брока; если, по-вашему, Нишун не имела никакого отношения к капитану, кто же тогда была эта женщина?

— Ну, тогда надо искать в высшем свете, например, среди дипломатов, — предположил Жюв. — Подумайте об окружении… де Наарбовека.

Офицер вздрогнул.

— Осторожнее, Вагалам! Взвешивайте ваши слова!

— Не бойтесь, лейт… извините… господин Анри…

— Вы, может быть, думаете, что это Бобинетта?

— Нет! — решительно сказал лже-Вагалам.

— Тогда, — с тревогой спросил офицер, — тогда это…

Жюв бросил:

— Вильгельмина де Наарбовек!