Фантом памяти

- Конечно, пусть Мария заезжает в любое время, если у нее есть ключи, - спокойно отозвалась Лина, из чего я немедленно заключил, что в квартире идеальный порядок, нигде ни пылинки, каждая вещь находится на своем месте и можно без стеснения впускать посторонних в дом. - Даже хорошо, что она заедет, я оставлю для тебя пакет с чистым бельем и пирожками, у меня вчера получились дивные пирожки, и я так жалела, что не успеваю до тебя доехать. Ты не обижаешься, что я вчера не приехала и сегодня не успеваю?

- Ну что ты, - великодушно откликнулся я, - я же не на смертном одре, а ты действительно очень занята, я понимаю.

На самом деле я даже обрадовался, что Лина сегодня не приедет. Все-таки странно устроены мужики! Или, может, не все мужики, а только я один? До тех пор, пока я был уверен, что "вернулся" к Лине, я относился к ней как к своей единственной (на данный момент) женщине, со всем доступным мне пылом и посильной жадностью. Стоило только мне узнать, что у меня, оказывается, есть подруга, как интерес к жене заметно притух и стремление сладострастно помечтать о незнакомке, в которую я, как выяснилось, был влюблен, пересилило желание обладания реальной женщиной.

На завтрак я явился, все еще пребывая в легком недоумении по поводу собственного непостоянства. Павел Колючкович встретил меня радостными возгласами, а Елена затравленно глянула запавшими глазами и уткнулась в свою тарелку.

- Куда вы запропастились? Вас вчера опять не было на ужине, мы с Леночкой уже начали беспокоиться.

Павел Петрович умел одновременно жевать и говорить без малейшего ущерба для дикции, чем постоянно повергал меня в изумление. На этот раз я решил развеять их тревогу раз и навсегда, хотя прежде, когда старикан наседал на меня с вопросами по поводу пропущенной трапезы, предпочитал отмалчиваться или уклончиво врать насчет головной боли или внезапно накатившей сонливости. Но Муся освободилась из канадского плена, отныне она будет приезжать ко мне регулярно, и я подумал, что пора поставить моих сотрапезников в известность о моей, с позволения сказать, самостоятельности.

- Вчера приезжал мой литературный агент, нам о многом нужно было переговорить. Вы же понимаете, мне неудобно было оставлять человека в комнате, а самому идти на ужин.

Мне показалось или щеки Елены слегка покраснели? Наверное, показалось.

- О, у вас есть свой агент! - Павел Петрович от этого сообщения возбудился до чрезвычайности. - Насколько я знаю, в нашей стране это не было принято, во всяком случае при советской власти. А сейчас у каждого писателя есть свой агент или только у вас?

Завтрак, таким образом, прошел под лозунгом "Каждому автору - свой литагент". Я подробно рассказывал Чертополоху все, что знал, отвечал на его пытливые вопросы, краем глаза наблюдая за трепетной Мимозой, которая, как мне казалось, по ходу разговора оживала, расправляла листики и даже начала улыбаться.

- Она была очень занята, но теперь освободилась и будет приезжать ко мне часто, может быть, даже каждый день. Так что не обессудьте, Павел Петрович, Елена, - я изобразил полупоклон в сторону каждого из моих сотрапезников, - но мне придется порой пропускать обеды и ужины. Вам не следует из-за этого тревожиться.

- Позвольте! - Старикан, похоже, решил вцепиться в меня мертвой хваткой. - Вы сказали, ваша дама-агент была очень занята. Из-за кого же вы пропускали ужины?

- Ко мне приезжала жена.

Я ответил спокойно, но в душе был несколько покороблен такой бесцеремонностью со стороны Павла Петровича.

- Я не понимаю! - Он театрально воздел вверх сухонькие ручонки, что, вероятно, должно было выражать крайнюю степень возмущения. - Когда к вам приезжает человек по делу и вы из-за этого не можете выйти к ужину - это разумно. Но как ваша жена могла спокойно смотреть на то, что вы остаетесь голодным? Она же не может не понимать, что она-то вернется домой и покушает, а вам придется ждать до утра. Поразительный эгоизм! Просто поразительный! Вы меня простите, Андрей, я знаю, что вас регулярно навещает ваша матушка, но из-за нее вы ни разу не пропустили ни обед, ни ужин. Она этого просто не допустила бы! Она - мать, и для нее на первом месте вы и ваши интересы, ваше здоровье.

И в этот момент я рассвирепел. Что на меня нашло - не знаю, ведь выходил к завтраку я вполне благодушным. И вроде бы Чертополох ничего плохого мне не сделал, ничего обидного не сказал. Не могу объяснить, из-за чего я взорвался, но факт остается фактом.