Фантом памяти

Машина стояла перед домом Степана Федоровича, и свет во всех окнах на втором этаже горел. Стало быть, Степан с женой не спят. Увидев свет, я внезапно подумал, что у меня совсем нет лекарств, и если мне дома станет плохо, то перспективы мои выглядят весьма туманными. Степан был хорошим мужиком, по договоренности, скрепленной материальным вознаграждением, он присматривал за нашим домом и участком, когда на даче никого не было. Зачем он это делал - я никогда не мог понять. У Степана и его жены сын-бизнесмен, отгрохал родителям двухэтажный кирпичный коттедж со всеми удобствами вместо деревянной развалюхи, денег дает, продукты возит, а они за любые приработки хватаются, как в голодные годы. То комнаты дачникам сдают, то вот за домом берутся приглядывать.

Я посигналил, не вылезая с пассажирского места. Ни Степан, ни его жена из дома не вышли. Я посигналил снова, более настойчиво. Наконец дверь открылась, на крыльце сначала появилась нечеткая фигура, потом вспыхнул фонарь, висящий у входа, и я разглядел незнакомую женщину. Очередная дачница.

- Это вы сигналите? - донесся до меня ее голос. Женщина так и стояла на крыльце, от машины ее отделяло метров двадцать, и говорила она громко. Мне, наверное, так не суметь, она вряд ли меня услышит. Я высунулся из окошка и постарался напрячь голос, как только смог.

- Я. Мне нужен Степан Федорович.

- Он в Москве.

- А жена его?

- Тоже. Их сын забрал на две недели городскую квартиру караулить, пока он с семейством будет отдыхать. Может быть, я могу вам помочь?

- Да, пожалуйста...

Моя способность говорить громко и четко иссякала с каждым произнесенным словом, и я испугался, что сейчас хлопнусь в обморок прямо здесь, в машине. Женщина, видно, почуяла, что я нездоров, потому что сошла с крыльца и быстро подошла к калитке.

- Господи, да вы совсем больны, - с ужасом произнесла она, едва увидев вблизи мою перекошенную физиономию.

И тут я сообразил, что допустил катастрофическую ошибку, позволив незнакомке подойти ко мне так близко. От меня воняло мочой и дерьмом. Боже, какой стыд! Еще одно унижение, как будто мне мало того, что уже случилось.

- Что с вами? Давление? Сердце?

- Ничего, спасибо, - пробормотал я, судорожно соображая, что делать. Если бы я сидел за рулем, то быстро попрощался бы и уехал к своему дому. Но я сидел на пассажирском месте. Выйти? И дать ей увидеть мокрые грязные штаны, чтобы она все поняла? Нет, ни за что! Я стал неловко, превозмогая боль, перемещать свое рыхлое избитое тело влево. Получилось не сразу, но все-таки получилось.

- Извините за беспокойство, - невнятно выговорил я, - до свидания.

Проехал двести метров до ворот, с трудом вылез из машины, открыл их, загнал свой "Форд" на участок и понял, что возиться с гаражной дверью у меня уже нет сил. Ничего, постоит на улице до завтра, не развалится. Голова кружилась, и мне пришлось, прислонившись к двери, долго рыться в сумке, пока я нашел ключи от дома.

- Да вам же совсем плохо.

Голос раздался совсем рядом, настолько близко, что в первый момент я даже решил, будто это слуховая галлюцинация и голос Степановой дачницы звучит у меня в голове.

- Дайте сюда ключи, вы сами в замок не попадете. - Теплые пальцы коснулись моей руки, забрали ключи, дверь открылась, меня заботливо перевели через порог и усадили на первый же подвернувшийся диванчик, благо в доме их было наставлено на каждом шагу. В представлении Лины именно маленький мягкий диван являл собой символ городского комфорта, и, обставляя дачу, она постаралась максимально избегать всего, что напоминало бы атмосферу "скворечника на шести сотках": здесь вообще не было ни одного старого предмета, выживаемого из городского жилища в связи с немодностью или ветхостью, вся мебель, посуда и даже постельное белье покупалось новое, специально для загородного дома.

- Как вы здесь оказались? - спросил я, слегка отдышавшись и разглядывая дачницу, которая оказалась красивой крупной женщиной лет тридцати с небольшим.

- Я вас узнала, Андрей Михайлович. Степан говорил, что вы - его сосед, показывал ваш дом, и я понимала, что вы поехали именно сюда. Я видела, что вы очень больны, и знала, что дома у вас никого нет, и случись что - вам никто не поможет. Вы, наверное, не замечаете, сколько времени у вас уходит на самые простые действия. Я как раз успела одеться, запереть дом и дойти.

Во как! Оказывается, в славе есть и свои плюсы, и свои минусы. Вот уж расскажет она завтра своим московским подружкам, как знаменитый Корин явился домой обоссанный и обгаженный. Интересно, сильно от меня разит? Я-то, похоже, уже принюхался, запаха не чувствую, а как она?

- Как вас зовут? - спросил я слабым голосом.

- Елена.

- Спасибо вам за заботу, Елена, идите домой. Со мной все в порядке.

- Неправда. Почему вы меня прогоняете? Вам нужна помощь, это же очевидно.

- Вы врач?

- Нет, но...

- Тем более. Еще раз спасибо вам за заботу. Идите, пожалуйста, домой. Я хочу остаться один.

Она внимательно посмотрела на меня и внезапно кивнула.

- Хорошо. Если вам станет плохо - сразу же звоните, я прибегу. Не стесняйтесь.