Фантом любви (СИ)

Гермиона не знала, куда шла. Не могла определить улицы, слышала голоса прохожих, но не разбирала слов. У кафе её остановил приятный, мягкий запах, манящий последовать за ним. Она запустила ладошку в карман и глупо уставилась на несколько монет. Это оказались всего лишь кнаты, а с ними нечего делать среди маглов. Её ладонь перевернулась, и монеты звонко застучали по асфальту. Девушка снова тронулась в путь. Можно было, наверное, и просто трансгрессировать, но она не знала куда. Никак не могла вспомнить это место и сосредоточиться. Родители зажили другой, спокойной, счастливой жизнью в Австралии, завели ещё одного ребёнка, и она не смогла им себя вернуть, а больше никого такого родного на ум не приходило. Можно было бы вернуться в квартиру, но ей пока не хотелось выслушивать Рона, который точно будет недоволен её поведением. В последнее время с ним очень сложно разговаривать. Это случалось иногда и до нападения, но теперь она ощущала себя совершенно беспомощной. Непонятной, ни на что не способной, виноватой, раздавленной.

На город опускался вечер, и холод только усиливался. Гермиона обхватила себя руками и уставилась на жалкое отражение в стекле витрины. Отважная девушка, не отступающая ни перед какими трудностями, куда-то исчезла, и осталось вот это. Ей стало противно. И больно. Ощущая вновь подступающие слёзы, она отвернулась и замерла. Безрассудный поступок завёл её далеко, и во мраке уже сложно разобрать, как отыскать обратный путь. Её затрясло, она закрыла глаза и попробовала сосредоточиться.

Образ Рона смешивался с обидчиком, настойчиво вклинивался и всё путал. Вот он её ударяет… вот обнимает и целует, уверяя, что всё хорошо… вот она видит кровь на своих пальцах… а вот и настоящий парень на неё за что-то кричит… Гермиона пошатнулась, понимая, что ещё немного и произойдёт расщеп, нежели она успешно переместится в квартиру. Постаравшись ровно дышать, она попробовала подумать о каком-то другом месте, которое бы не вызывало таких двойственных ощущений. Подумала, и ей сразу же вспомнился дом на Гриммо. Сосредоточиться на нём оказалось куда проще.

Какие-то мгновения она стояла у лестницы, не решаясь подняться. Перед Гарри было жутко неудобно – сколько он может её выручать? Он всегда такой заботливый и добрый. Она сглотнула и осторожно шагнула на ступеньку. В то же мгновение в окнах вспыхнул свет, и дверь открылась.

– Гермиона! – воскликнул Гарри и поспешил к ней. – Ты нашлась! Мы с Роном уже всё обыскали и хотели прибегнуть к!..

От одного его взволнованного вида ей сделалось ещё хуже, она отвернулась и не смогла сдержать слёз.

– Я не знала куда идти… – горько призналась Гермиона и закачала головой: – Прости, Гарри… прости, я не хотела тебя…

Она скрыла ладонями с его глаз своё, как ей казалось, бесстыжее лицо, но Гарри подошёл ближе и крепко её обнял. От его тела исходило такое тепло, точно от печки, что невольно захотелось к нему прижаться.

– Да ты вся дрожишь, – обеспокоенно заметил друг.

Он не дал ей возразить и тут же подхватил на руки.

– Кикимер, приготовь чаю! – строго велел, переступив за порог, и отправился в гостиную. – Сейчас, потерпи, – уже куда мягче сказал ей самой, уложив на диване.

За какие-то мгновения Гарри накрыл Гермиону тёплым пледом, взмахом палочки разжёг в камине огонь, отобрал у подошедшего домовика чашку и поднёс к её губам.

– Не горячо?

Гермионе снова захотелось расплакаться, на этот раз от незаслуженной заботы, её губы задрожали, и она лишь качнула головой. Гарри помог ей допить и снова накрыл, уверяя, что всё в порядке. Засыпая, ей захотелось, чтобы он ещё посидел рядом, чтобы тепло этой гостиной её не покидало, но она не смогла разомкнуть губ. Зато Гарри коснулся её головы и погладил. Ей подумалось, что никто другой, кроме него, так бы хорошо не смог сделать, и она уснула.

*

– И ты её впустил?

Рон прибыл сразу же, как только получил записку. Гарри чуть было не двинул ему кулаком, но вовремя сдержался.

– Надо было сразу направить её домой, – пояснил друг. – Я там весь извёлся, думал, не случилось ли с ней снова чего…

– Она была не в том состоянии, чтобы «сразу же её направить», – нисколько не скрывая в голосе яда, ответил Гарри.

– Ну ладно, пусть уж спит, – согласился Рон, поглядывая из коридора в гостиную.

«Спасибо за одолжение», – мысленно съязвил Гарри. Он смотрел на спящую девушку с большой нежностью и подумывал, как только друг уйдет, коснуться её и проверить, насколько она согрелась.

– Не понимаю, что она так отказывается просто стереть всю эту ерунду? – опять заговорил Рон, в очередной раз проверяя на прочность терпение друга. – Всего лишь применить забвение, и…

– А ты сам у неё спрашивал об этом?

– Да Мерлин её разберёт… Сперва заявляла, что, видите ли, ей обязательно кто-нибудь напомнит, в том же Министерстве, и она обо всём узнает. А снова всё это переживать не хочется…

– Ну вот видишь.

– …потом, значит, оказалось, что это я могу стереть у неё куда больше, чем нападение.

Зная «способности» Рона, Гарри бы тоже опасался на месте Гермионы его вмешательства в память.