Фантом любви (СИ)

Их взгляды вновь встретились, и по одному лишь хмурому лицу Рона она поняла, что вот-вот расплачется. Никогда она ещё не была такой жалкой, противной самой себе, никого ни о чём так не просила и не хотела с такой же силой провалиться под землю.

– Я тебе говорил, почему мы не можем так сделать, – отрезал Рон, поднимаясь с дивана. – Давно уже пора стереть эту ерунду из твоей памяти и больше не мучиться, – твёрдо добавил он, не глядя, будто бы она больше не заслуживала его внимания, подобрал газету и отправился на кухню: то ли надоело, то ли устал, чтоб ещё дискутировать на ту же тему.

Гермионе показалось, что ей дали под дых, снова стало трудно дышать, дрожащие руки совсем похолодели, она прижала их к себе, но теплее не стало. Да, у них нет пока возможности, чтобы совершать новые траты. Что-то из средств ушло на ингредиенты для зелий, необходимых для восстановления здоровья, что-то – на громкий процесс по делу о нападении и попытке похищения реликвии, а всё остальное… сложно припомнить, и Рон каждый раз бесится, если его спрашивать. Будь у неё силы, она бы устроила сцену и докопалась до правды. Но сил совсем не осталось. Стало сложно ходить как ни в чём не бывало в Министерство и делать вид, что не замечаешь на себе взглядов. Пришлось меньше задавать вопросов, если Рон один из них, кто пока привносит хоть какие-то средства в общий бюджет, которым сам же, пока она не в состоянии, и заведует.

Не совсем понимая зачем, будто бы ведомая призрачной иллюзией свободы, девушка поднялась на ноги и тихо побрела к двери.

*

Рон, как и всегда, паниковал уже после того, как что-то натворил. Гарри отметил, как друг буквально влетел в его дом и чуть не смахнул со стены портрет. Последний покосился, и старый волшебник в рамке грозно взглянул на гостя.

– Рыжий, ты там что, удирал с костра?!

– Да заткнись! – велел ему Рон, не потрудившись вернуть портрет на место.

– Извините, – сказал Гарри и навёл порядок сам. – И что на этот раз? – равнодушно спросил он друга.

– Гермиона! – возбужденно воскликнул тот. – Она пропала! Сперва опять завела этот свой разговор про… да неважно! Просто взяла и ушла! Представляешь? Да она точно!..

Если и случались моменты, когда Гарри посещала внезапная мысль просто взять и врезать другу, то этот был как раз из таких. Его спокойствие мгновенно сменилось злостью, а прежнее и безоговорочное доверие – большими сомнениями. Как бы Рон не описывал события, отражая себя в лучшем свете, Гарри ему больше не верил. Началом этому стала взрослая жизнь, в которой друг нисколько не состоялся, и Гермиона, такая печальная при их встречах, теперь Гарри часто вспоминалась. Она, конечно, стала сдержаннее и меньше ругалась по поводу избранника, но Гарри всё прекрасно видел и теперь многое понимал. Например, почему она не спешила с работы домой, почему рассказывала о помолвке без особой радости и так долго тянула с датой свадьбы, что та исчезла с горизонта. Гарри всё хотел спросить её напрямую, но не решался. После нападения он стал её всё реже видеть, и это всё больше вызывало у него грусть.

Рон всё ещё утверждал, что Гермиона в последнее время стала совсем ненормальная: то принимается истерично себя вести, то рвётся на работу и заливается потом слезами, то предъявляет к нему непомерные требования и срывается так, что он не может долго заснуть, то… Гарри с большим трудом сдерживал гнев.

– Не понимаю, что вам мешает переехать ко мне? – горячо перебил он. – Места хватит на всех! Можете жить, сколько вам влезет! И никаких лишних трат!

– Не можем мы переехать к тебе! – возразил Рон.

– Это ещё почему?

Вообще-то Гарри и сам прекрасно знал ответ, но продолжал сверлить друга взглядом: пусть признается прямо в лицо, раз он всегда такой смелый и «правильный».

– Потому что не можем, – упрямо повторил тот.

Потому что опасается, как бы его девушка не увлеклась кое-кем другим, мысленно ответил за него Гарри и рассердился сильнее. Настолько ей не доверять! Гермионе, которая долго страдала из-за него и даже ни разу не дала Гарри повода как-то изменить их отношения, хотя в палатке у них для этого был миллион и больше возможностей. Он покачал головой, в очередной раз пораженный неоспоримой «логикой» Рона, но не отказался помочь. Гермиона ему была дорога не меньше, и то, что она выбрала другого, не давало никакого права за это её осуждать. Вот если бы она только знала, сколько всего хранилось в сердце Гарри… Он очень старательно это прятал, не желая причинять любимой девушке неудобств.

– Пошли уже! – на правах главного сказал вслух и первым решительно вышел из дома.

*