Фантом

Проснулась и Лючия. Похоже, она сразу поняла суть дела, потому что перегнувшись к водителю, стала ему что-то быстро говорить. Тот отвечал односложно, не отрываясь от дороги, которая перестала существовать вовсе. Андрей тоже вступил в разговор, только Ира, как дура, прислушивалась к незнакомым словам, пытаясь по интонации догадаться, о чем идет речь.

– Хори говорит, что самый опасный участок мы успели проскочить до пурги. Здесь дорога достаточно широкая, и он ее хорошо знает. А если остановимся, то нас просто заметет.

– А далеко еще осталось?

– Хори говорит, километра четыре.

Рев двигателя становился надсадным. Машина буксовала, но дорывшись до дороги, прыгала вперед, и вновь вгрызалась в снег четырьмя ведущими колесами.

Прошло полчаса. Все молчали. Машина в очередной раз дернулась, и вдруг раздался скрежет – она осела, и сразу стало тихо. Только за кабиной противно выл ветер. Все растерянно глядели друг на друга, не зная, что предпринять – никто не ожидал такого исхода увеселительной прогулки. Хори обернулся и что-то сказал. Ира видела его растерянное, но вовсе не испуганное лицо. Лючия ответила ему, а Ира лишь молча наблюдала, как джип превращается в огромный снежный ком.

– Надо идти, – произнес Андрей по-русски, – Хори говорит, осталось метров пятьсот.

– Надо, – согласилась Ира. Она скептически подумала о своих сапожках, потом взглянула на ботинки Андрея, и усмехнулась. Он понял ее взгляд.

– Ничего, там отогреемся. Нику, наверное, уже натопил камины, – согнувшись, он прошел к выходу, ведя за собой Лючию. Распахнул дверь, и сразу в салон ворвался снежный вихрь – хорошо хоть мороза не было!.. Ира спрыгнула вслед за ними и провалилась выше колен. Впереди, метрах в трех маячил силуэт Хори. Лючия хотела уцепиться за Андрея, но тот подтолкнул вперед обеих девушек, и они двинулись, не поднимая ног, словно ввинчиваясь в рыхлый снег всем телом.

Огромный Хори шел впереди, держа Иру за руку, и, как бульдозер, расчищая путь. За таким тараном идти было сравнительно легко, только снег набивался в сапоги, в рукава, за шиворот. От этого сначала становилось сначала мокро, потом холодно, но, в конце концов, Ира перестала реагировать на эти мелочи, видя лишь широкую желтую спину и стараясь ступать след в след. Почувствовала, что кто-то сзади ловит ее руку. Обернулась, и только по куртке узнала Лючию. Снег на ее волосах не таял, и только глаза и рот, из которого вырывалось тяжелое дыхание, выделялись на белой маске лица. Андрей двигал ее перед собой, как неподъемный груз. Ира протянула руку; Лючия схватилась за нее, и Ира потащила ее, облегчая задачу Андрею. (Когда-то ее также таскали почти на себе, но второй сезон она уже ходила на равных с мужчинами).

Хори, напоминавший движущийся сугроб, обернулся. Что-то крикнул, но ветер снес его слова, и до тех, кто мог бы их понять, они не долетели. Однако Ира насторожилась – вдруг он предупреждал об опасности. Она усиленно вглядывалась в снежную круговерть, и ей стало казаться, что впереди что-то есть, хотя это мог быть и обман зрения.

Сделав еще десяток шагов, Хори остановился. Ира буквально ткнулась в него; протянула освободившуюся руку и почувствовала, что уперлась в стену. Хори пошел вдоль нее на ощупь, остальные за ним. Метров через пять он нащупал дверь и с трудом приоткрыл ее.

Тепло обожгло руки, и снежная корка мгновенно стала сползать с лица. Ира увидела огромный холл с грубыми деревянными стульями; на полу медвежья шкура; по стенам, среди тусклых лампочек, сделанных в форме свечей, висело несколько звериных голов, а в углу, выложенный темно-коричневыми изразцами, пылал камин, отбрасывая блики гораздо более яркие, чем свет лампочек. Напротив входа уходила на второй этаж широкая деревянная лестница…

– Ир, очнись, – услышала она голос Андрея.

Обернулась. Оказывается, все уже сбросили куртки и обувь, оставив у двери огромную лужу, и только тогда сверху раздались шаги. На лестнице появились люди, которые бросились обнимать вновь прибывших, смеялись и что-то выкрикивали, а Ира в это время стояла в сторонке, пытаясь стащить сапоги. Наконец, ей это удалось. Она стояла, шевеля пальцами ног в мокрых колготках, и думала, что высохнет не раньше завтрашнего утра.

Когда первый взрыв восторга, и у встречающих, и у гостей прошел, Андрей, видимо, вспомнил и о ней, потому что все замолчали, уставив на Иру четыре пары глаз. Безоружно улыбнувшись, она развела руками, показывая, что все равно ничего не может им сказать, но тут высокая худая блондинка с густо подведенными глазами протянула руку и произнесла на чистом русском языке:

– Здравствуйте. Будьте, как дома, милости просим. Я правильно говорю? – и улыбнулась. Ира машинально пожала протянутую руку, а остальные дружно рассмеялись, – меня зовут Виолетта. Я – переводчица. Мы с Андреем работаем вместе…

После этой фразы Ира поняла, что все-таки при желании распознать иностранку в Виолетте можно – несмотря на совершенно правильное произношение и построение фраз, говорила она как-то замедленно, подбирая слова.