Фантом

Такой простой переход от ненависти обратно к любви, безо всякого выяснения отношений и взаимных обвинений, настолько успокоил Диму, что даже возникла мысль: …А, может, она изменилась за это время? Может, забыла прошлое и можно начать все сначала?.. Он решил довести до конца свою сумасшедшую идею.

– Пойдем, – он повел ее в спальню.

– Ты, правда, хочешь этого?

– Правда, – сейчас он был совершенно искренен, причем, чувствовал это, и разумом, и своим возбужденным организмом.

Валя оказалась такой, какой Дима не мог вообразить ее даже в самых смелых эротических фантазиях. …Или несколько месяцев воздержания делают из женщины тигрицу или у нее появился достаточный опыт…

– Где ты этому научилась? – прошептал Дима, когда они, наконец, замерли, тяжело дыша.

– Я всегда умела, только тебе никогда это не было нужно; если честно, меня очень угнетало. Я боялась твоего, как бы сказать… о, консерватизма! Один раз ты проявил себя, и то, когда умирала бабка, а так, ты же ни разу, например, не задрал мне юбку, когда я возилась на кухне – а я хотела б, или не завалил где-нибудь в саду – у тебя всегда все было по канонам…

– Ты сумасшедшая! – Дима оторопело посмотрел на жену.

– Может быть. Но ты ж любишь такую сумасшедшую?

– Да… – (образ Иры спрятался где-то в подсознании, став маленьким и тусклым).

– Я пойду в душ, – Валя впервые за совместную жизнь не надела халат, а гордо прошествовала через всю комнату.

Дима подумал, что это не его жена, а совсем другая женщина. Он лежал и не мог сосредоточиться ни на чем, кроме этой мысли. Сложившаяся схема рушилась, рождая хаос и полное непонимание, как будущего, так и прошлого (вместе с настоящим заодно). …Куда я еду и зачем? Здесь мой дом; он стоит и будет стоять еще очень долго, вне зависимости оттого, что находится под ним… если, конечно, это не болото и не зыбучие пески. Да, его надо наконец-то отремонтировать, раз уже начали падать потолки, но я это сделаю! Летом или даже весной, как только сойдет снег, а все остальное, бред! У меня есть любящая жена, которая искусна во всех отношениях и готова простить определенные промахи… Он так и подумал «определенные промахи», не называя конкретных имен и поступков. …Так зачем я еду?..

Вошла Валя уже в халатике и села на краешек дивана.

– Тебе было хорошо?

– Мне никогда не было так хорошо. Какая же ты все-таки глупая… – Дима притянул ее к себе, но любовью они больше не занимались, а просто целовались, тискали друг друга, катаясь по дивану, пока Валя не задала ужасный вопрос:

– Ты уже собрался?

– Куда? – не сразу сообразил Дима.

– Как, куда? Ты же сказал, что уезжаешь.

Дима представил заснеженный вокзал, тесное холодное купе, вечно влажную вагонную постель, и ему расхотелось не только куда-то ехать, но и даже, вообще, выходить из дома. Вновь возник тот самый безответный вопрос – зачем я еду?..

– Валь, – сказал он тихо, – не хочу ехать. Если я не поеду, а?

– Лучше езжай, – она смотрела ласково, но серьезно.

– Почему?.. – Дима не ожидал такого ответа.

– Потому что ты собирался подумать. Вот, я и хочу, чтоб ты подумал, принял окончательное решение, и больше мы не возвращались к прошлому.

Внутри у Димы все оборвалось. Еще пару часов назад он ни о чем не собирался думать и не собирался принимать никаких решений – он хотел, чтоб она посторожила дом. Сейчас акценты резко сместились, но… он представил, что придется расстаться с Ирой, и этого ему тоже не хотелось, несмотря на последнюю размолвку, приведшую к охлаждению отношений. Ира продолжала оставаться неким символом его мужской силы и обаяния, поэтому Дима смотрел на жену растерянно и молчал.

– Ты пойми меня правильно, – начала объяснять Валя, – я очень хочу, чтоб ты остался. Я так соскучилась за это время, что одного дня мне просто мало, ведь я люблю тебя, и всегда любила… но я не хочу, чтоб все это опять было сиюминутно. Я хочу, чтоб ты уехал от меня, от нее и решил, кто тебе нужнее.

Дима почувствовал себя полным подонком. Ему стало жаль ее радужных надежд, которые могли очень даже запросто не оправдаться. …А ведь она, наверное, уверена в победе, раз предлагает мне свободу выбора… Все начиналось с нуля; все опять зависело от него, а он, как всегда, не знал, чего хочет. Надо было немедленно прекратить сменить тему, чтоб не забираться в еще большие дебри, чтоб не мотать душу себе и не вселять в нее лишнюю уверенность.