Фантом

Новоявленный генерал на удивление легко вскочила на лошадь, и направилась к войскам. Дима видел, как солдаты стали нехотя подниматься. Смолкла гитара. Они медленно и лениво стаскивали свои шутовские наряды, под которыми оказались обычные защитные гимнастерки, только почему-то без погон и знаков различия. Зато у некоторых на груди поблескивали медали (их еле слышное звяканье ветерок доносил до Диминого уха). Солдаты стали ловить коней, надевать на них, неизвестно откуда взявшиеся, седла, выравнивать стремена. Через несколько минут развеселый и бесшабашный табор перестал существовать. Стройные ряды всадников и пехотинцев замерли в боевых порядках. Дима невольно залюбовался ими – на мгновение он забыл, что против него выстроились танки, артиллерия и, скорее всего, никакой битвы не получится, но все равно, это была его армия, такая красивая и такая преданная, которую он может бросить в бой одним движением руки.

Генерал вновь оказалась перед Димой, гарцуя на своей белой лошади, с красными, как у кота Тихона, глазами. Теперь она смотрела на него с гордостью.

– Ваше Величество, Вы умеете играть в эту игру?

– Умею, но не очень хорошо, – смутился Дима.

– Играйте, как умеете, – генерал улыбнулась и вновь поскакала к войскам.

Дима понял, что должен сделать ход. От одной этой мысли его обуял страх, потому что, как бы он ни сходил, при таком раскладе поражение неизбежно. Он только не понимал наглой самоуверенной девицы, ведь максимум через полчаса все эти люди и кони должны будут превратиться в кровавое месиво.

…Какие люди? Какие кони?!.. Это же игра. Это же шахматы!.. Чем бы ни закончилась партия, в конечном итоге, все они, мирные и деревянные, окажутся в одной коробке. Там они будут лежать бок о бок, как в братской могиле, пока кто-нибудь, словно Бог, не пожелает снова извлечь их на свет, вдохнув жизнь; расставить на доске и начать новое сражение…

Дима еще раз взглянул на замершие впереди ряды черных, протянул руку и вспомнив, ставшее анекдотическим «е2–е4», бесстрашно двинул вперед королевскую пешку. Стоило ему только оторвать руку от ее теплой поверхности, перед глазами все закружилось, и он сам полетел в бездонную пропасть. Яркие сполохи перед глазами раскраивали темноту (или это были лучи прожекторов?..), противно завизжали пули и справа гулко ухнула пушка. В своем падении он видел, выхватываемые светом лица бегущих в штыковую солдат – спотыкающихся о корни дубов; падающих и поднимающихся; стреляющих на ходу (отчего из стволов длинных ружей вырывалось пламя и белесый дым). Над головой просвистел снаряд, но взрыва не последовало. Потом еще один, потом еще…

Звук методично повторялся. Дима вдруг осознал, что этот звук ему знаком, что это вовсе не свист снаряда. Его сознание начало проясняться. Стало безумно жаль покидать поле битвы, так и не узнав ее результат, но задержаться в новом мире он уже не мог, потому что отчетливо слышал – это звонил телефон. Открыл глаза. На полу, рядом с диваном, в такт звонкам вспыхивала красная лампочка на трубке.

– Привет. Я уж думала, что тебя нет дома.

– А меня и не было, – ответил он, и только сейчас, окончательно проснувшись, понял, что говорит глупость, – вернее, я спал, – поправился Дима. Он узнал Валин голос, но говорить с ней совершенно не хотелось (он, вообще, забыл о ее существовании), поэтому воцарилась неловкая пауза.

– Я хотела спросить, как ты… – наконец, произнесла Валя.

– Хорошо. Сплю, вот.

– Извини, что потревожила, – и она положила трубку.

Дима откинулся на подушку, но понял, что больше не уснет. Встал; включил свет. Часы показывали половину десятого. Впереди еще весь вечер и вся ночь!.. Выйдя на кухню, закурил. На столе по-прежнему стояла недопитая водка, закуска, полная пепельница окурков. Огляделся, внимательно изучая грязный потолок, неровный ряд разнокалиберных кастрюль на полке, кое-где отклеившиеся обои. Все такое убогое, по сравнению с запахом травы и легким покалыванием в босых ногах…

Тишина. Даже вода из крана почему-то перестала капать, лишь жужжал электрический счетчик. Дима уставился на него, глядя, как медленно вращается колесико с красной риской, отсчитывая киловатты. Звук раздражал, поэтому Дима везде выключил свет, но счетчик все равно не унимался. …Блин, еще ж холодильник!.. Но отключать его из-за какого-то жужжания было б глупо. Он махнул рукой и вернулся в комнату, размышляя о странном сне.