Фантаст, не верящий в прогресс

Распространён ещё один способ одурманить себя: всё больше людей, верящих в магию, эзотерику, гадания, космический разум и прочую дурь. Телекорреспонденточка идёт по городу, выясняет у прохожих, верят ли они в тёмные силы, и, случайно нарвавшись на отрицательный ответ, возмущённо спрашивает: «А почему?!» Да потому что в человеке ещё совесть жива, потому что он ищет виновников не в каких-то внешних тёмных силах, а в себе самом. Такое чувство, будто наступают первобытные времена. Признаюсь, многие забавные подробности из моих колдовских рассказов не придуманы. Они взяты из Интернета, где люди на полном серьёзе рассуждают, например, о некой мембране, отделяющей астрал от Царства небесного (сокращённо — ЦН, я не шучу!). Всерьез к этому относиться нельзя. Однако вот относятся. Должно быть, и вправду все люди делятся на тех, кто знает о том, что они юмористы, и на тех, кто об этом еще не догадывается.

Но, по сути, и то, другое — потеря веры человека в свой разум, в свои силы обустроить достойно собственную жизнь. И это бессилие нередко оборачивается вандализмом, направленным против того, что менее всего защищено. Как ни странно, нынешняя разруха принесла природе определённую пользу: промышленных отходов стало поменьше. Так сказать, борьба с экологическим равновесием перешла из рук государства в руки частных лиц. Не было счастья — несчастье помогло.

— Словом, всякие социальные эксперименты, перемены в жизни общества влияют на сознание человека чаще всего негативно?

— Несомненно. Особенно те, что зовутся революциями и коренными переломами. Почему-то любые перемены принято считать прогрессивными. Помнится, будучи в Молдавии еще до приднестровского конфликта, я поражался чистоте и аккуратности на дорогах и улицах тамошних городов, поселков. А как началась гражданская война — по-другому нельзя назвать то, что там происходило, — Тирасполь стал утопать в мусоре. (Е. Лукин за цикл стихов о Приднестровье удостоен Государственной премии этой суверенной республики в 1993 году. Прим. ред.).

— Да ведь людям не до чистоты на улицах было. Уцелеть бы в том кошмаре…

— А мы с кем в Волгограде воюем? Честное слово, не всякий квартал в Бендерах выглядел после артобстрела так же плачевно, как Центральная набережная на следующее утро после очередного празднества. Я понимаю: надо дать народу «выпустить пар», но качество этого «пара» говорит само за себя. Широка душа русского человека, но, право слово, лучше бы она была чуть-чуть поуже…

Впрочем, в своих домах порядок поддерживаем. Часто хожу по нашему дачному массиву на той же Бакалде. Участки прибраны, ухожены. А лес и овраги превращаются в свалку.

Такое чувство, что пойма обречена. Стоит достроить мост, за Волгу хлынут автомобили. Даже если это будут только транзитные потоки — выхлопные газы удушат лес. Но ведь только этим не ограничится. Уже сейчас в летние месяцы сюда через плотину на легковушках проникают тысячи отдыхающих. А уж если через мост… Пойму просто вытопчут.

— …И если пойма, Бакалда, которые для вас то же, что Болдино для Пушкина, перестанут существовать, вы перестанете писать книги?

— Цинично было бы ответить — на мой век, дескать, хватит. Да и не уверен: хватит ли?

Есть у меня замысел рассказа, как из недр наших помоек возникает новая форма жизни, которой суждено вытеснить человечество. Собственно, об этом уже писано-переписано. Но меня тут занимает другое: союзниками этой новой, возможно, враждебной нам силы неминуемо окажутся люди, активнее других загрязняющие природу. Мы ведь тоже когда-то явились на свет благодаря кислороду, выдоху растений, по сути — отбросам огромных лесных массивов, покрывавших планету. Стало быть, те из нас, кто сегодня куда попало валят мусор, активно способствуют скорейшему приходу будущего. Абсурд, конечно, но разве всё, что происходит с нами, не абсурд?

Впрочем, за рассказик этот я ещё не брался. Получится ли что-нибудь, пока не знаю…