Фандом

Улыбка на лице Кейти тает.

– Пытаюсь разобраться, что тут к чему, – объясняю я.

Кейти с размаху снова плюхается на диван, поднимая клубы пыли.

– И как идут делишки?

Я сажусь рядом, пряча глаза.

– Плохо идут. Я здорово опозорилась. Элис влезла к Уиллоу в постель, и он не последовал за мной в город, как должен был по канону. Всё смешалось, и я не знаю, что делать.

– Что сделала Элис? – напряжённым голосом спрашивает Кейти.

– Не заставляй меня повторять.

Сжав тонкие пальчики в кулаки, Кейти бьёт по диванным подушкам, выбивая новые облачка пыли.

– Грязная маленькая шлюшка! Я-то думала, с чего это она так светится, собираясь к гемам… Тебя ведь ждала в конце концов виселица. Прости, я помню, ты не любишь об этом говорить.

– Не люблю, это правда. Но остаться в этом мире мне совсем не хочется.

Не пойму, какие чувства отражаются на лице Кейти: сожаление, гнев, надежда?

– Ничего, Ви. Игра ещё не окончена, – говорит она. – Остался ещё один день.

– Один день… А Уиллоу влюблён в Элис, а не в меня.

– Влюблён? – Прищурив зелёные глаза, Кейти сжимает в ниточку розовые губы. – Скорее это вожделение. Элис небось запрыгнула на парня, как мартовская крольчиха, и предложила себя безвозмездно и сразу. Скоро до него дойдёт, какая тупица ему досталась, и Уиллоу вспомнит о тебе.

– Думаешь, до завтра управится?

Кейти вздыхает:

– А что случится, если тебя не повесят? Мы все останемся здесь навечно?

– Скорее всего.

Кейти берёт меня за руку. Мы сидим уставившись прямо перед собой, следя за полётом пылинок.

– Спасибо за письмо, – наконец говорю я.

– Пришлось выбирать выражения! – ухмыляется Кейти. – Торн сказал, что прочтёт сам, прежде чем отправить тебе. Но я надеялась, ты всё поймёшь.

– И как у вас дела? – Теперь мы обсуждаем флирт с Торном.

– Неплохо, – улыбается Кейти. – Он ничего так, очень милый даже. Много рассказывал о Руфи. Он всё ещё её любит, хоть её повесили двадцать лет назад.

– Двадцать лет назад? Я и не знала, что прошло столько времени. В книге точных дат не указано, но в этом каноне вообще к предысториям персонажей отношение странное.

– Да, он хорошо сохранился для своего возраста, правда? Ему сейчас, должно быть, около сорока. Видимо, гемы стареют медленнее.

– Ты не забыла, что он злобный монстр и предводитель чудовищ?

Кейти смеётся:

– Нет, я прекрасно помню, как мерзко он вёл себя в тот первый день. Но здесь скучно и одиноко. С Торном хоть поговорить можно. И мне его немного жаль… Он иногда так смотрит на меня…

– Это ненормально, ты понимаешь? Ему почти сорок, а тебе – семнадцать.

– Наверное. Он не пристаёт ко мне, как озабоченный старикан, нет. Он меня… защищает, что ли. И он ничего такого не делал. Ведёт себя как истинный джентльмен.

– Ты всё-таки осторожнее тут… – вздыхаю я, обняв Кейти за шею. – С огнём играешь.

– А как там Нейт? – вдруг спрашивает Кейти, меняя тему.

– Нейт как Нейт.

С лица Кейти сошло напряжённое выражение, и она кажется мне такой красивой по сравнению с гемами. Чуть неровные брови, веснушки на носу, рот, который сильнее растягивается в улыбке с левой стороны.

– Что же теперь будет? – спрашивает Кейти.

– Не знаю. Если бы всё шло по плану, Уиллоу был бы сейчас со мной. В книге Роза с Уиллоу планируют сегодня сбежать от повстанцев. Помнишь? Во время нападения на бордель.

Кейти кивает.

– И если бы он был здесь и вы спаслись, то потом вас поймали бы гемы, ведь так?

– Так. Уиллоу и Роза добрались до реки и, пытаясь переплыть к ничейным землям… Но к чему это обсуждать? Уиллоу сейчас радуется жизни в постели с Элис.

Кейти о чём-то задумалась, постукивая пальчиками по обивке дивана, словно отбивая ритм этюда для виолончели.

– Что, если тебя поймают? Без Уиллоу. Что, если тебя всё же повесят завтра на танце повешенных?

– Ничего не выйдет. Уиллоу должен при всех объявить о своей любви ко мне. После его признания и началась революция. «Ружья, камни и палки – всё есть», – вспоминается мне строчка считалочки. – Без Уиллоу история не закончится, и я просто…

– …Просто умру на виселице. – Кейти заканчивает за меня ненавистную фразу. Мы смотрим друг другу в глаза, и я думаю, что Кейти жалеет и о знакомстве со мной, и о походе на «Комик-Кон», но она заговаривает о другом: – Этого мы допустить не можем. Уж если мне придётся протянуть остаток жизни в этой куче дерьма, то хоть с любимой подругой.

– Спасибо, Кейти, – благодарно улыбаюсь я.

– Ты уж постарайся остаться в живых. И за Нейтом присмотри.

– Постараюсь. Ты тоже… постарайся.

В комнату входит Торн. Взглянув на Кейти, он улыбается до странности мягко и нежно, но переводит взгляд на меня – и черты его лица снова твердеют.

– Пошли, крошка цветок. Пора.

Хоть бы он перестал так меня называть! Прозвище напоминает мне о стихотворении и о том, что до надежды нам сейчас как до небес.

– Ещё минутку, можно? – тоненьким голоском спрашиваю я.

Я не успела рассказать Кейти об Эше и дубликатах, о странной считалочке, о том, как Нейт чуть не лишился рук. Но Торн решительно качает головой.

– Можно и мне пойти? – спрашивает Кейти.

– Нет. Прости, Катерина. Ты нужна мне здесь – ты же моя страховка!