Фандом

– Всё это было бы смешно, – криво улыбается Кейти, – если бы мы обсуждали книгу.

Мне не до шуток: на душе скребут кошки, я думаю только о брате. Малыш Нейт сейчас в штабе, у Торна.

– Да, конечно, – бормочет Элис.

Мы идём на юг, следим, чтобы тусклое солнце оставалось справа. Чертополох растёт всё гуще, всё нестерпимее воняет тухлой рыбой. Наконец за домами показывается церковь – непонятно как уцелевшее каменное здание посреди развалин. Спасённое Божественным провидением, как было сказано в книге.

– Там Нейт! – выдыхаю я и бегу к церкви.

Дырявый и местами вздыбившийся асфальт вдруг заканчивается, и я замираю на месте. Разбитый мост был не просто разбит – он исчез. Совсем. Превратился в ничто под бомбами гемов. Увидеть такое разрушение собственными глазами, а не на экране телевизора, уютно устроившись на мягком диване, очень страшно. Через реку не наведено даже временного моста, вода разрезала город надвое. Нет больше красиво освещённых зданий, которые вечерами отражались в тёмной реке. По берегам торчат лишь покосившиеся остовы некогда величественных строений. Моего любимого города больше нет.

Меня догоняют Кейти и Элис.

– Господи боже мой!.. – шепчет Кейти.

Хочется упасть на колени и разрыдаться от горя, но мне надо найти брата. Набрав в лёгкие побольше густого, пахнущего рыбой воздуха, я бросаюсь к церкви.

– Виола, подожди! – кричит мне вслед Элис.

Я не останавливаюсь. Запах тухлой рыбы становится невыносим, но я упрямо перепрыгиваю через камни, рытвины и чертополох.

В тени церкви совсем холодно. Вот я и на месте – у самого штаба повстанцев. Не играют скрипки, не бьют барабаны, в тишине церковь кажется исключительно мирным сооружением. У церкви, описанной в книге, есть прототип – церковь Святого Магнуса-мученика в Лондоне. Мы с Элис ходили взглянуть на неё, прочитав книгу и посмотрев фильм. Здесь круглые окна затянуты полиэтиленом и мешковиной, отсутствует добрая половина кровли, но на пустыре среди разрушенных зданий и без высоченного стеклянного небоскрёба, по прозвищу «Осколок», по соседству, церковь кажется выше, величественнее.

Массивные деревянные ворота закрыты. Торопливо дёргаю железную ручку – заперто. В отчаянии я впечатываю кулаки в деревянные доски и кричу:

– Нейт! Нейт!

Подбежавшая Элис хватает меня за руки:

– Виола! Ты с ума сошла! Нельзя так стучаться к повстанцам. Они тебя убьют!

Отвесив по двери ещё парочку ударов, я кричу:

– Нейт! Где ты? Нейт!

Кейти и Элис тянут меня прочь, но внезапный всплеск адреналина словно утроил мои силы.

– Хватит, прекрати! – шипит Элис. – Ты что, всё забыла? Не помнишь, как Торн снял скальп с того гема за оскорбление Руфи?

– Она права, – вторит ей Кейти. – Чокнутых лучше не беспокоить.

Панический ужас холодной змеёй сдавливает мне грудь, сжимает сердце.

– Что, если мой брат сейчас во власти этого чокнутого?!

Прижав ладони к деревянным воротам, я закрываю глаза и стараюсь мысленно услышать Нейта. Моё тело слишком устало, горло сжимают спазмы, лёгкие застывают, в голове ни единой мысли. Руки бессильно падают, и я прижимаюсь щекой к двери, такой твёрдой, шершавой, такой настоящей. Если бы я могла пройти сквозь неё! Но у двери другие планы. Она со скрипом отодвигается от меня, и в проёме появляется женское лицо с очень знакомым родимым пятном на лбу.

Саскья.

– Ты нашла нас! – шепчет Саскья.

Не давая мне опомниться, женщина выскакивает наружу и накрепко закрывает за собой дверь. Я пытаюсь дотянуться до дверной ручки, но Саскья внезапно сжимает меня в объятиях. Мне остаётся только стоять, замерев от удивления и бессильно уронив руки.

– Мы так беспокоились о тебе! – произносит Саскья.

– Где Нейт? Он жив?

– Конечно жив. Что ему сделается!

Меня словно подбросили в воздух, и я парю от счастья, как тогда, над верхушками деревьев, глядя вниз, на туго натянутое полотно батута, – невесомая, как пёрышко, и свободная.

– Правда? – шёпотом выдыхаю я.

– Да, он там, с нашими знакомится. Пойдём покажу.

– Что-то здесь не так, – вдруг говорит Элис. – Саскья, ты никогда с нами так ласково не разговаривала…

– Заткнись, принцесса! – сурово взглянув на Элис, обрывает её Саскья.

– Элис права, – вступает Кейти. – Это очень странно.

Я вытираю глаза рукавом и тихо смеюсь.

Саскья указывает на дверь и с улыбкой приглашает:

– Заходи, не бойся.

Странно, я не чувствую ног, каждый шаг даётся с трудом, однако я толкаю дверь и вхожу внутрь. Кейти становится совсем рядом со мной, а Элис позади умоляет нас не входить в церковь.

Мы в огромном пустом зале, где стройные колонны устремлены к рельефному своду из светлого камня. Солнечные лучи еле пробиваются сквозь мешковину и полиэтилен в окнах. Скамеек здесь нет, остались только ряды подставок для священных книг, как в фильме. В воздухе стоит аромат церковных благовоний, в столбах солнечного света пляшут золотистые пылинки, а каменные плиты холодят мне ступни. На лбу мелкими капельками выступает испарина.

– Виола! – это кричит Нейт.

Он бежит ко мне вытянув руки и, едва не сбив с ног, заключает в объятия. Брат крепко держится за меня и повторяет моё имя снова и снова, но не с радостью – с ужасом.