Фальшивомонетчики

— Да почему я должна знать? Синьор? — всплеснула руками буфетчица. — Зеленщики и зеленщики, привезли свеженькое и укатили себе. Может быть вас еще будет интересовать и мясник Фригола? Так я о нем тоже…

— Заткнись, я сказал, — зло прошипел Винрих. — Неужели ты не знаешь, что к твоей синьоре приехала и или должна приехать её дочь Карина, а?

— О, Матерь Божья, да откуда мне знать такие подробности? Синьоры? И кто такая Карина? Разве у синьоры Августины есть дочь?

— Она дурачит нас, Винрих, — скривился Хубер. — Если ты, мерзавка, не будешь нам отвечать так как всё есть, то..

В это время вошли два рослых парня в рабочих одеждах. Один из них с улыбкой подошел к стойке, отодвинув в сторону бесцеремонно Винриха и бросил:

— Чао, Мари! Как поживаешь, миленькая?

— Чао! — уже с места у стола приветствовал девушку и другой.

— Привет, привет, Энцо, Карло, что будете заказывать, друзья.

— Как обычно: спагетти с томатной подливкой, по бульону и по пицце к нему.

— Выпить что?

— Как обычно, бутылку «Кьянти», наша Мария, — прихлопнул рукой по стойке Энцо и сам взял два бокала, сверкающих чистотой.

— Сию минутку, синьоры, и я подаю… — заторопилась девушка.

Винрих взглянул на своего шефа, тот ничего не сказал и отвел глаза в сторону.

Мария поднесла поднос к Энцо и Карло, и всё заказанное выставила на стол. В это время зазвонил за стойкой телефон. Мария заспешила к нему. Хубер вопросительно взглянул на аппарат и, увидев спрашивающие взгляды своих подручных, незаметно поднял палец, что означало: «Подождите». Мария уже взяла трубку и, бросив взгляд на неприятных типов у стойки сказала:

— Да, пиццерия синьоры Августины…

Джина уже час находилась в своем наблюдательном пункте — подъезде дома напротив пиццерии, поджидая возвращения «фиата» синьора Лючано. Смутная надежда у неё была и на возвращение синьоры Августины со своими гостями в скором времени. Больше всего её не устраивали люди Хубера: — один у входа в пиццерию, другой во дворе. Если и подъедет Лючано, то как она его перехватит? Как поговорит с ним, чтобы её не увидели агенты Хубера? Если бы она знала с какой стороны тот подъедет, или появится синьора Августина, то она, конечно вышла бы им навстречу за несколько домов от места где находилась. Но этого она не знала и вот сейчас лихорадочно думала, как ей быть в таком случае. Решение пришло единственное в таком положении. Она выскользнула из подъезда, воспользовавшись проезжающими автомобилями по улице, как прикрытием и, отойдя за квартал от пиццерии, остановила такси. Сев в машину, она указала шоферу куда подъехать и когда подъехала к месту, откуда ей хорошо были видны все подходы к пиццерии, попросила таксиста остановиться, сказав при этом:

— Синьор, здесь мне надо подождать столько, сколько потребуется, вот вам… — сунула она щедрую плату ему.

— О, синьорина, премного благодарен. Я не против и отдохнут немного, да и бензин подэкономть. Так, сидя на заднем сидении автомобиля, Джина не спускала глаз с проходящих мимо автомобилей, а еще внимательней с автомобилей въезжающих во двор, откуда еще совсем недавно и выехал Лючано на своем «фиате».

16

Отведя в сторону синьору Августину с её спутниками, Точино, оглядевшись, таинственно зашептал:

— Моя информация касается вашей безопасности, как я полагаю, синьора. Но то, что я хочу вам сообщить стоит денег…

Дон уже был начеку, поняв что дело идет не о прошлых похоронах, а о делах сегодняшних, когда услышал слова репортера. Он тут же спросил:

— Сколько денег?

О, Святая Мадонна! — всплеснула руками синьора Августина. — Разве я кому-нибудь сделала плохое, что мне надо кого-то остерегаться, синьор? — всплеснула руками женщина.

— Нет, мама, — вмешалась Карина, здесь речь идет не о тебе, а скорее всего обо мне, не так ли, синьор Точино?

— М-м, — замялся тот, — думаю, что да, синьора Карина. — Ответил утвердительно репортер.

— Не будем терять время, сколько денег? — повторил свой вопрос Дон. — И стоит ли эта информация их, синьор? — придвинулся к журналисту вплотную детектив, решив если не за деньги, то уж с помощью своих профессиональных ударов, но выбьет из того всё, что нужно.

— Поверьте, я не ради денег, синьор, но у меня безысходность, я на грани увольнения из редакции и мне необходимо…

— Назовите сумму и излагайте, то с чего начали, синьор, — взял его за отвороты куртки Дон.

— Долларов пятьсот… хорошо, триста меня устроит… — попытался высвободиться Точино.

— Триста не триста, а сто можете считать, что я уже вам их дал. Излагайте, суть, в чем дело? Говорите, поскольку начали…

И репортер, не ожидая такой угрожающей предупредительности часто сбиваясь, рассказал все, как его нашел Бер Винрих, как он изложил шефу того о пиццерии синьоры Августины и ее падчерицы Карины, умолчав только при этом, что ему заплатили не каких-то там сто долларов, а целых тысячу. Уточнив в каком отеле он давал информацию, Дон отпустил Точино, бросив ему брезгливо обещанную стодолларовую купюру.

— Благодарю, синьор, синьоры, — расшаркался репортер, пятясь в сторону банка, где страсти нарастали и уже слышались выстрелы.