Фальшивая жизнь

– И главное, всех девчонок с собой забрал! Сестру мою, Катьку Кротову, повариху, Женьку – она вожатой тут… Всех! Они бы уж и вернуться должны. Да! Мотоцикл можно тут, на полянке, оставить. – Максим показал рукой. – А дальше – пешком – гать. Но недалеко, метров триста. Да и сухо уже там.

Поставив мотоцикл, Ревякин помог выбраться супруге, осторожно взял ее под руку, да так и провел по всей гати.

На станции Валентину сразу же окружили педагоги.

– Ой, Валентина Кирилловна! Как добрались? Как там, в Озерске, что нового? А у нас обед скоро. А повара-то и нет! Всех участковый забрал! Представляете, покойник у нас нынче. Аспирант… Приехал человек аж из самого Ленинграда – и нате вам. Вот ведь судьба…

Вскоре явились с полевого выхода дети, под руководством Елены Ивановны они осматривали неподалеку заливной луг, пополняли гербарий.

– Ой, мама! Игнат! – завидев своих, бросился навстречу Коля.

За прошедшие пару лет он сильно повзрослел и вытянулся, приобрел уверенность, хотя одевался все так же – как типичный отличник-зануда: наглаженные шорты, белая рубашка, панамка, пионерский галстук. Галстуки, впрочем, носили все юннаты – настояла старшая пионервожатая Тая, нынче сильно грустившая по погибшему. Пожалуй, больше всех.

Насчет обеда беспокоились напрасно: девчонки явились почти вовремя, как и обещал Дорожкин. Не сильно и припоздали. Ну, на часок. Сам участковый в лагерь не пошел, а сразу же уехал в Лерничи, опрашивать фельдшера.

– Резников Алексей, в медпункте там, – улыбнулась Валентина. – Хороший парнишка, въедливый. Хоть и молодой. Вот хотим его на учебу отправить. Да пока не знаем, кого на его место, в Лерничи?

Не обращая внимания на охи-вздохи начальницы, Кротова сразу же побежала на летнюю кухню, растопила плиту, для супа и каши все уже было давно приготовлено, осталось только поставить котлы на огонь.

– Щавелевый суп у нас нынче, – хлопоча, пояснила Светка. – А его холодным едят. Анна Сергеевна, Гольцов сметану принес?

– Да все еще не появился! Вот ведь раздол… Безответственный человек!

– Придется с майонезом. Хорошо, остался еще. Так! Пионеры! – Взяв половник, Кротова обратилась к шнырявшим рядом юннатам. – Яйца берем сами. Сами чистим – и в суп! То же самое – майонез…

– Ой, а я майонез не ем! – заканючил кто-то из младших.

– А я – яйца…

Светка лишь хмыкнула:

– А никто и не заставляет!

Такая уж она была – где сядешь на нее, там и слезешь.

Явились из дальнего леса и студенты: Иван, Тынис и Лиина. Вежливо поздоровались с Максом и прочими, вымыв под рукомойником руки, уселись к столу.

– Ну что? – наливая суп, осведомилась Кротова. – До забытой деревни дошли? Показал лесник?

– Да мы сами. А лесника на кордоне и не было. Так это – за-анят…

Максим сел за стол рядом с Женькой и держался несколько смущенно. Даже, улучив момент, шепнул – мол, не объедят ли гости юннатов?

– Да кушай! – засмеялась Колесникова. – Мы же почти на подножном корму. Щавель собираем, ребята рыбу ловят на уху. Ну и кое-что, конечно, взяли…

– Чем-то от тебя пахнет. – Он вдруг улыбнулся и потянул носом воздух. – Духи? М-м… «Северное сияние»? Нет?

– Вино мы пили, Максик, – не стала скрывать Женя. – Болгарское. Помянули, да… Потом поехали, и я это… Колесо, кажется, проткнула. Хорошо – уже почти у гати. Ну, наехала на какой-то сучок. Дорожкин сказал – заклеит. Ну, как закончит все…

– Думаю, это не быстро… Я помогу – разбортую! – Максим потер руки. – Ключи-то есть у тебя?

– Есть! Даже на тринадцать. Только вот монтировки нету. А как без нее?

– Монтировка, вон, у Ревякина найдется. У него же потаповский мотоцикл, а дядя Ефим без инструмента не ездит – привычка. Да… Это тебе.

Сунув руку в карман, Максим вытащил золотистый флакончик духов:

– Это «Рижские», «Дзинтарс». Не знаю, правда, понравятся тебе или нет.

– Ой, Макс! Понравятся! – Женька обрадованно чмокнула парня в щеку.

Поцеловать-то поцеловала, но потом к ней студент подошел, Тынис, спросил что-то…

– А у нас сегодня вечер. – Женька обернулась к Максу: – Посвященный Индире Ганди и советско-индийской дружбе. Вот. Несмотря на то что… Но Тая сказала, мероприятие политическое, обязательно надо провести, а то потом некогда будет. Потом другие мероприятия запланированы. У нас, знаешь, график плотный какой! Послезавтра, к примеру, мой доклад: «Валентина Терешкова, первая женщина-космонавт и председатель Комитета советских женщин»! Тынис обещался с материалом помочь. А я им – с Индией. Индию они проводят, эстонцы. Их очередь, студентов. Ничего, Тынис – парень упертый, справятся.

Тынис, Тынис, Тынис…

Максим поморщился. Как-то слишком часто Женька упоминала это имя. Куда чаще, чем другие. Или показалось? Да и какое ему до этого дело, в конце-то концов? Никакого. И все же, почему-то неприятно. Кто бы знал – почему? Может быть, потому что Женьку Максим знал еще совсем соплячкой, которая глаз с него не сводила да ходила по пятам. Такая вот прилипала – никуда не денется! Нынче же… повзрослела. За три года резко так выросла. Не узнать!

– О, вот как раз Тынис!

Тынис…

– Жень. – Максим тряхнул головой. – Ключ от мотороллера дай. Я все с колесом…