Факультет общих преображений

— Посмотри на меня, Бриана. — Драгислав дождался, пока я повернула к нему смущенное лицо и взглянула в его черные, как самая темная ночь, глаза, а затем спокойно и очень серьезно проговорил, — я — лирый волк. Я независимый, упрямый и заносчивый. Я непримиримый и вспыльчивый. Со мной тяжело, поэтому меня сторонятся и не тревожат по пустякам. Так было всегда. Было, Бриана. Потому что для тебя я готов меняться. Сразу скажу, что вряд ли когда-то позволю командовать собой, но обещаю прислушиваться к твоему мнению и идти на уступки. Потому что ты нужна мне, с каждым днем я понимаю это все отчетливее. Но и неволить тебя не стану.

В следующий миг Тарлауг медленно снял с меня родовой перстень, не переставая смотреть на мое шокированное лицо.

Взгляд черных глаз прожигал насквозь, обычное самообладание покинуло Драгислава, теперь я видела, как сильно он волновался перед тем, как протянуть мне все то же кольцо и задать следующие вопросы:

— Бриана Рихса, согласишься ли ты стать моей парой? Согласишься ли ты разделить со мной все тяготы и радости моей жизни? Согласишься ли терпеть мой скверный характер и попытаешься ли полюбить, так же как я полюбил тебя?

— Ты что, мне в любви признаешься? — совершенно невпопад ляпнула я и тут же, испугавшись, что Тарлауг решит забрать свои слова назад, протянула ладошку вперед, оттопыривая безымянный палец.

Жених облегченно выдохнул, вернул перстень законному владельцу (мне, то есть) и только тогда скороговоркой проговорил:

— Вот и замечательно, теперь все по-людски, пора бы и перекусить. Я страшно голоден, знаешь ли…

— А про чувства поговорить? — подскочив вслед за улепетывающим Драгиславом, я все еще ждала продолжения: нежных слов, ласки и романтичных посиделок…

— Все будет, Бриана, обещаю, сразу после того, как услышу от тебя признание на ту же тему, — донеслось до меня из кухни.

Вот гад! Видит же, как я стесняюсь говорить на такие темы… Ну и ладно, главное он уже сказал, а перекусить и правда не помешает.

Выбравшись на кухню и демонстративно задрав нос повыше, я достала тарелки и выставила их на стол, рядом с самой ароматной курицей на свете. Только сейчас до меня дошло, как же хочется есть! Драгислав также молча выложил на стол приборы и тарелки с большим куском рыбного пирога и картофелем. Тишина в помещении разбавлялась только тиканьем часов да громким сопением оборотня: он явно чувствовал себя неуютно в моей компании. Еще бы, наверняка ждал очередного скандала на тему «Даешь романтику даме сердца или валишь на все четыре стороны!». Представив себя на его месте, я набрала в грудь побольше воздуха и, подкравшись сзади, так чтобы он не видел моего красного лица, пролепетала:

— Прости, я не стану больше заставлять тебя что-то делать, чтобы доказать свои чувства. Только давай не будем вот так молчать?

Тарлауг резко обернулся ко мне и благодарно улыбнулся:

— Эта ты хорошо придумала. Тем более что мне очень не нравится ругаться с тобой и не иметь возможности поговорить. Давай сейчас поедим, Бриана, хорошо? Ты ведь и сама, должно быть, страшно голодна.

Я кивнула и плотоядно глянула в сторону курицы. Поймав этот взгляд, Тарлауг засмеялся и отодвинул для меня стул:

— Присаживайтесь, госпожа Рихса, давайте не будем заставлять эту ароматную курицу ждать.

Следующие двадцать минут мы ели, болтая при этом на совершенно отвлеченные темы. Драгислав рассказывал случаи из практики его адептов, а я смеялась и разглядывала его, всё больше понимая, насколько мне повезло с мужчиной. Он был красив настоящей мужской красотой и силен не только физически, но и духовно. Но, пожалуй, больше всего радовало то, как он смотрел на меня: в его взгляде появилась нежность, так мой папа многие годы смотрит на маму, и именно такого взгляда я ждала от Глеба…

— О чем ты задумалась? — Тарлауг взял меня за руку и испытующе заглянул мне в глаза. — Я сказал что-то, заставившее тебя грустить?

— Нет, просто вспомнилось былое… Еще недавно всё было по-другому: я готовилась выйти замуж за другого, моя подружка мечтала о большой и чистой любви, а в результате всё вышло совсем наоборот. Я получила настоящие чувства, а она увязалась не за тем парнем и погибла. Можно ли было что-то изменить? Кто теперь сможет ответить?

— Я смогу, — мой оборотень отодвинул от себя тарелку, поднялся из-за стола и повел меня за собой в спальню. Дождавшись, пока я сяду на кровать, Драгислав присел рядом и посмотрел на меня долгим изучающим взглядом, после чего начал свой рассказ.

— Макса зажали в тиски. Мун устроил не просто охоту на брата, это была травля. Лучшие ищейки и наемники были привлечены к «делу чокнутогопреображенца», а вот афишировать свою деятельность они не могли, так как официально ни академии, ни ее выпускников не существует.