Фактор Дельта

Если какой-то необычный порядок вещей повторяется, к нему скоро привыкают. Когда я первый раз проходил с Хуаном Фучиллой мимо часовых, в их глазах был вопрос, теперь они смотрели вполне равнодушно. Не их дело интересоваться, почему начальники, особенно высшие офицеры, делают то или это. Только на одном лице мелькнуло сомнение. Это был пожилой жилистый охранник, разукрашенный шрамами, полученными в былых переделках, с выражением едва прикрытого цинизма, ясно говорившего, что он в курсе делишек своих начальников и презирает их за это, но вынужден терпеть. Он злобно взглянул на лейтенанта и, дотошно изучив пропуск за подписью капитана, пропустил нас через стальные ворота.

Лейтенант держался на высоте. Он со вкусом вошел в роль, шествовал на шаг позади меня и немного влево, чтобы мне было его хорошо видно, и непрерывно вел светскую беседу, так что мы выглядели как два старых приятеля.

На последнем посту часовой встретил нас с некоторым любопытством, да и то потому, что наше появление прервало скучную монотонность его дежурства здесь, в самом сердце замка. Он проводил нас внимательным взглядом, ловя каждое наше слово.

Лейтенант велел ему принести воды, он вскочил и исчез выполнять приказ. Я достал отмычки и принялся за работу.

Руки у меня были заняты, и лейтенант мог бы легко со мной разделаться, он сам это знал, но только улыбнулся и отступил на пару шагов, наблюдая за мной.

Изнутри раздался ворчливый голос:

— Кто там?

Я открыл глазок и тихо сказал:

— Спокойно. Мы хотим вас освободить.

Сейбл с тревогой спросил:

— Кто… кто вы?

— Я представляю правительство Соединенных Штатов Америки, — ответил я.

Малейшее сопротивление с его стороны, и я бы его убил, но услышав в ответ ликующий возглас, я успокоился. Мне понадобилось не более двух мину г. чтобы о г- крыть первый замок, но моя работа была прервана возвращением охранника с водой. Я сделал вид, что заглядываю в глазок, но лейтенант быстро придумал ему другое поручение.

Два других замка поддались не сразу. Одна из отмычек сломалась прямо в замке, и я не мог продолжать, пока не выудил обломок. Наконец остался последний, третий замок, и опять помешал исполнительный охранник.

Лейтенант шепнул:

— Сколько еще времени, сеньор?

— Если повезет, несколько минут.

— Сеньор, надо что-то придумать. Этот дуралей вооружен, чего доброго вздумает нам помешать. Он знает, что у меня нет ключей от камеры.

Недолго думая, я оставил отмычку в замке, и мы с лейтенантом сделали вид, что уходим. Когда мы проходили мимо, он с сожалением нам улыбнулся, как-никак наш приход оживил его одинокое дежурство. В это мгновение я рванул лейтенанта за руку и опрокинул его на столик дежурного. Падая, лейтенант сбил с ног часового, а тот, увидев у меня в руках револьвер, инстинктивно потянулся к поясу, где у него висел пистолет. Пытаясь встать на ноги, лейтенант якобы нечаянно задел его руку, чем я и воспользовался, огрев охранника кольтом по голове. Пусть потом рассказывает о подвиге своего начальника.

— Отличная работа, сеньор, — одобрил лейтенант.

Мы вернулись к камере и закончили дело. Я смотрел на Виктора Сейбла и думал, каков же может быть вклад этого человека в нашу национальную безопасность, если его собственная безопасность была так важна для всех. В его внешности не было ничего выдающегося. Время оставило на нем свой след, но не лишило его достоинства и интеллекта, которые читались в его глазах.

Он шмыгал носом, с трудом сдерживаясь, чтобы не чихнуть. Увидев, что я нахмурился, он сказал:

— Это от наркотиков. Они специально нас приучили.

— Знаю. Далеко зашло?

— Не так далеко, как им хотелось бы.

— Может, надо подкрепиться? У нас есть.

— Давайте скорее уходить.

— Вас может скрутить по дороге. Можно достать героин. — Пакетик с пробой, который я передал Фучилле, находился где-то в кабинете капитана.

— Нет, — отрезал Сейбл.

— Дело хозяйское.

Лейтенант начал беспокоиться:

— Мы слишком задерживаемся, сеньор. Надо торопиться.

— Пошли, — обратился я к Сейблу. — Идите впереди. — как будто вас ведут на допрос. Если поднимется шум, падайте на пол.

Он мягко улыбнулся и спросил:

— Вам приказано убить меня в случае провала?

Я кивнул;

— Хорошо. Выполняйте без колебаний. Лучше смерть, чем оказаться в руках красных.

— Так вы и в самом деле большая шишка?

— Именно. Пока я жив, есть вероятность, что меня могут заставить заговорить, и тогда на моей совести будут миллионы смертей. Ну а мертвый… по крайней мере, у мира будет шанс образумиться.

— Сначала попробуем вытащить вас отсюда живым.

— Вы храбрец.

— Я глупец, каких свет не видал. Пошли.

В коридорах нас никто не задержал. Слово лейтенанта было законом, и оно открывало перед нами все ворота. Не было ничего необычного в том, что заключенного вели на допрос.